Потерянная принцесса

Сверху вся нехитрая фортификация смотрелась как на рисованном плане. Довольно высокая стена, следуя очертаниям холма, окружала узкий двор футов триста с небольшим в длину; в северном, самом широком, углу она примыкала к донжону. Трехэтажная башня, толстая, прямоугольная, солидно возвышалась на фоне синего неба. Снаружи, немного ниже подножия стены, тянулся вырубленный в скальной породе сухой ров. С севера и востока подходы к крепости прикрывали еще два рва, а с юга достаточной защитой служила крутизна склона.

Толково продуманная оборона понравилась Лютгеру. Воинственного впечатления замок все же не производил, особенно вблизи. Сквозь раскрытые ворота виднелась стайка занятых добычей пропитания кур. Караульный в наличии имелся, однако он откровенно дремал, прикорнув на каменной скамье, впрочем, не выпуская из рук широколезвийную секиру на длинной, в человеческий рост, рукояти.

Беспрепятственно подойдя на расстояние десяти шагов, Лютгер кашлянул. Солдат встрепенулся, уставился на него круглыми глазами, как бы сам себе не веря, и хрипло вопросил:

– Кто ты, добрый человек? И откуда прибыл?

– Снизу, – лаконично объяснил пришелец. – Я хожу повсюду, пою и играю. Во граде Памье сказывали мне, что давно уж тут у вас игрецов не бывало, вот и забрел…

– Очень-очень хорошо! – воодушевился солдат. – Вы, мессен, видать, из дальних краев, по выговору слышу, так и песни у вас, надо быть, особенные. То-то дамы наши порадуются!

И снова Лютгер мысленно восхитился точностью предположений епископа: «Визитера из столь далеких окраин примут и не посчитают католическим шпионом»!

Правда, солдат на королевской службе – вряд ли альбигоец, но он южанин, и даже этому простому вояке явно не чуждо всеобщее увлечение искусством трубадуров! Миннезингер почувствовал себя гораздо увереннее и теперь уже без труда вошел в роль.

– О! – весело удивился он. – Тут и дамы есть?

– А то как же! Супруга капитана нашего, эна Лоба, да его же вдовая сестра, эна Гауда, да дочки ихние. И скучно же им… Хозяйством и шитьем день-деньской заниматься – это одуреть можно!

Лютгер удержался от искушения заметить, что сон на посту – тоже занятие одуряющее.

Между тем прибытие нового лица было замечено служанкой, посланной в курятник за яйцами, и спустя четверть часа гость уже подвергался атаке двух восторженных особ средних лет. К счастью, изголодавшиеся по свежему собеседнику, они избавили его от труда задавать вопросы. Ему сообщили, что капитан эн Альберик де Трес-Фонтс, рыцарь славного рода, хоть и беспоместный, на хорошем счету у начальства, а ведь служба ответственная, нелегкая, сами видите, высокогорье, поди уследи за всеми этими пастухами, но у капитана полный порядок, за то его и ценят, но сейчас он отсутствует по причине охоты – «на серн», сказала осанистая эна Лоба, а жилистая востроносая эна Гауда, хихикнув, добавила: «Так что на рагу из кролика можете рассчитывать, мессен!»

Вывалив весь ворох новостей, дамы вспомнили о долге гостеприимства, и тут Лютгеру пришлось удивиться еще сильнее. Мало того, что ему предоставили комнатку в казарме – одноэтажной пристройке под стеной, – но вдобавок прислали слугу, который доставил воду для умывания, полотенце и даже пару чистого белья. От предложения побриться гость отказался, но спросил, за что же ему такой почет.

– Вот сразу видать, что вы нездешний, – снисходительно усмехнулся слуга. – В наших землях певец всегда гость желанный и благородный.

– Даже если поет плохо? – хмыкнул Лютгер, удостоверившись лично, что немецкие миннезингеры не зря считают за честь хоть раз в жизни приобщиться вживую к окситанской «веселой науке».

– Его больше не пригласят, и все. Но поначалу нельзя же не приветить!

Настал самый знойный час дня, но в каморке с белеными стенами жара не чувствовалась. Оставшись один, Лютгер сбросил пропылившуюся котту, потом и все остальное, с наслаждением, которое уставом его ордена не поощрялось, растерся от шеи до ног мокрым полотенцем и растянулся на лежанке, застеленной овчинным покрывалом – удивительно чистым, без блох.

Усталость от долгого пути брала свое, и он прикрыл глаза, но не уснул. Трудности дороги помогли ему отрешиться от напрасных попыток предугадать, что ждет его в долине Монтальи, но теперь следовало подумать. Первую часть задания удалось выполнить успешно: его с радостью приняли в замке, и, судя по всему, так же примут и в селении. Но мирная обыденность Монтальи поставила его в тупик. Как распознать приверженцев ереси среди добродушных дам, простецких солдат, пастухов и огородниц? Если альбигойцы прячутся под личиной ревностных христиан, если ни адский запах серы, ни злобная хула на Христа их не выдают, а рога и копыта имеются только у коз и овец…

Входная дверь осталась приоткрытой. Лютгер лежа вслушивался в звуки чуждого мира. Звонкий стрекот цикад, отдаленный лай собак, скрип колодезного ворота… И за всем этим стоял тихий, вкрадчивый шорох ветра в луговых травах.