Потерянная принцесса

– А зачем вам разбираться? – удивился священник. – Вы же не намереваетесь поселиться здесь навсегда?

«Издевается он надо мной, или мне кажется? А может быть, как-то узнал о письме? Хоть бы и от того мальчишки, который приносил ларец с печатью? Он вообще, похоже, неплохо ладит с мальчишками!»

– От того, найду я ответы или нет, – сказал он, ухитрившись сохранить спокойствие, – очень многое зависит не только для меня, но и для всех обитателей долины. Странно, что вы, заботливый пастырь, до сих пор этого не поняли! Спрашивать же я могу лишь у вас.

– Ну что же, – вздохнул отец Теобальд и, поправив фитили свечей, указал на ближайшую скамью, – садитесь, поговорим. Кроме Всевышнего, нас здесь никто не услышит. Что вас интересует в первую очередь?

– За`мок, – торопясь развить достигнутый успех, прямо сказал Лютгер. – Я хочу знать, кому он принадлежал раньше, кто в нем жил и кто его штурмовал.

– За`мок? – озадаченно переспросил кюре. – Да откуда же мне об этом знать? Когда я сюда явился, все уже было, как есть сейчас.

– И вы не расспрашивали кого-нибудь из старожилов, не любопытствовали?

– Я служу силам вечным и неизменным, – вскинул голову отец Теобальд, – преходящее меня мало привлекает.

– Но разве не полезно было бы вам знать о прошлом вашей паствы, чтобы лучше понимать происходящее ныне?

– А вы уверены, что мне расскажут правду? – прищурился кюре. – Эти люди бесписьменны, даже о времени своих дедов они помнят смутно. Какие-то военные действия в долине имели место, и могилы старые без надгробий на кладбище есть, и наконечники стрел я, гуляя, под стенами находил. Но если старожилы что и помнят, знаете, как они об этом расскажут? «Пришли люди с мечами, чьи и зачем, неведомо, потому как народ в горы подался, в пещерах отсиживались».

– Пожалуй, что так и будет, – вынужден был согласиться Лютгер. – Тогда, возможно, вы мне другое объясните?

– Смотря что…

– Почему у Альберика де Трес-Фонтс такой герб?

Отец Теобальд изумленно округлил глаза:

– А какой? Что в нем особенного? Подобных родовых эмблем всюду полно!

– И что за место этот Трес-Фонтс, вы, тоже, наверно, не знаете? – досадливо поморщился Лютгер.

– Как раз знаю! – улыбнулся священник. – Это единственное земельное владение нашего военачальника. Деревенька вроде Монтальи, неподалеку от славного града Фуа: виноградник, овцы, ну, как у всех…

– И там действительно есть три колодца?

Кюре посмотрел на гостя, как бы усомнившись в здравости его рассудка.

– Может, и есть. Я ведь сам не бывал там, только слышал от домны Лобы. Она сетовала, что поместье мало и как приданое годится лишь для одной дочери, а остальным почти ничего не достанется. Из ее слов я также понял, что у капитана были или могли быть более обширные имения, которые он то ли не получил, то ли потерял. Ни то, ни другое не удивительно: на наших землях это случилось со многими…

– И с вами?

– Я лично не терял ничего, будучи изначально предназначен для служения Богу, – сухо ответил отец Теобальд. – Но не кажется ли вам, что мы неприлично долго толкуем о делах сугубо земных пред святым алтарем?

Оба они преклонили колени и долго молились.

Опустив глаза долу, Лютгер заметил на одной из плит пола полустертый контур, когда-то бывший изображением головы в шлеме и плеча в кольчуге. Остальная фигура почти не просматривалась.

Слышал ли их творец всего сущего, невозможно судить, но каждый молился о своем и не слышал другого. Исчерпав свои мольбы, Лютгер ушел, оставив священника одного в теплом кругу мерцающего света.

Дождь прекратился, тучи таяли, пора было возвращаться. Но Лютгер, прежде чем идти обратно, обогнул церковь и прошелся по участку, который отличался от окружающего луга только тем, что камни, кое-где торчавшие из растительности, были плоскими и обтесанными.

Побродив по мокрой траве, он обнаружил ограду фута в два высотой и несколько кустов шиповника у могил – как в той песне. Часть надгробий совсем затянуло дерном, на тех же, что еще стояли, не было никаких надписей. Оно и понятно: кто бы мог их тут прочесть? Были простые и понятные знаки – крючковатый пастушеский посох, ножницы для стрижки овец, веретено, цветок, – и кресты, немного странные, вписанные в круг.

Наклоняясь, раздвигая руками спутанные стебли, Лютгер нашел, наконец, то, что надеялся найти, в нескольких шагах от церкви, со стороны алтарной апсиды – на почетном месте. Три надгробия, бо`льшие по размеру, чем остальные, в форме квадратных колонок; на оборотной стороне – легко понятные символы: шлем, латная рукавица, меч. С лицевой были надписи, но одну стерло время, а другие оказались грубо сбиты, и тоже достаточно давно, чтобы камень на сколах успел потемнеть. Зато герб сохранился неплохо – в верхней трети птица с распростертыми крыльями, а внизу три зубца, вероятно, три горы.

– Были здесь свои сеньоры, были, – пробормотал Лютгер, подняв голову к серому небу. – И честного римского креста на могилах у них нет…

С этим новым знанием он взобрался вверх по крутому склону к крепости, дремлющей в неведении относительно грядущих неизбежных перемен.