Потерянная родина

Долго Спенсер ломал голову, силясь найти объяснение своему позорному поведению. В памяти он еще я еще раз перебирал все подробности события, анализировал свои настроения и ход мыслей на разных этапах сегодняшней битвы. Наконец он с большим трудом до чего-то додумался, что показалось ему более или менее верным. По мнению Спенсера, виною всему было убеждение лично его и всего экипажа в том, что со сторолы островитян исключается какое бы то ни было сопротивление. В изображении Портера это были до крайности ограниченные, примитивные, суеверные людишки и все их вооружение состояло из нескольких старых луков и острог для ловли рыбы. Исходя из этого убеждения, была спланирована вся операция. Несколько пушечных выстрелов должны были вселить панический страх в сердца островитян, чувство своей неполноценности и бессилия перед белыми людьми, — а потом и одного белого матроса за глаза хватит, чтобы гонять их по острову, как перепуганную отару овец. Начало операции будто бы подтвердило эти предположения: островитяне не осмелились пикнуть, когда матросы разрушали их хижины и лодки. Уверенность нападающих в совершенной безобидности противника после этого еще более возросла. В таком настроении Спенсер и послал тогда своих людей в наступление на рощу. Внезапный выстрел из кустов был до такой степени чудовищно неожиданным, что потряс Спенсера до глубины души, вывел из равновесия, вызвал чисто животное побуждение — во что бы то ни стало спасти свою шкуру. Если бы Спенсер знал, что у островитян имеется огнестрельное оружие и они умеют обращаться с ним, он бы соответственно настроил себя, мобилизовал свои душевные силы и приготовился к величайшим опасностям.

Теперь же ему оставалось лишь горько сожалеть, что не к месту пренебрег старой военной мудростью: никогда не следует недооценивать своего противника. Конечно, его ненависть к островитянам от этого ни на йоту не убавилась.

Если до сих пор Спенсер их ненавидел за то, что они посмели восстать против белой расы вообще, то теперь к этой ненависти добавилась звериная ярость, вызванная пережитым позором. Что может быть ужаснее, чем оказаться смешным! Сегодня это стало фактом. Смыть это пятно могли только потоки крови, которую должны пролить дикари, целая лавина мук и унижений, которыми Спенсер в ближайшие дни задушит мятежное племя.

Насладившись мыслью о мести и немного успокоившись, командир канонерки созвал офицеров корабля на военный совет. И пока Ако в пещере совещался со своими помощниками о том, как лучше оборонять остров, в салоне Спенсера в то же самое время разрабатывался план, как скорее и беспощаднее поставить на колени непокорное племя ригондцев. Ако знал, с кем имеет дело. Спенсер и его подручные могли только догадываться, на что способен их противник. По рао сказам Порт,ера они знали» что на острове обретается какой-то цивилизованный туземец, владеющий английским языком, — но что он еще знал и чему мог обучить своих соплеменников, об этом никто не имел никакого представления. Ясно только, что он умеет обращаться с огнестрельным оружием, — в этом Портер нагляднейшим образом убедился в последний миг своей жизни. Значит, опять остался какой-то икс в планах Спенсера; чтобы еще раз не допустить ошибки, недооценивая противника, капитан второго ранга решил, что меньшим из двух зол будет, если переоценить его; так он и сделал.