Потерянная родина

Вскоре после пробного рейса «Полуночной мечты» отпраздновали свадьбу. Роскошная яхта была подготовлена к дальнему путешествию. Так как маршрутом предусматривалось и посещение островов Южного Моря, Марго уговорила Ако перейти на яхту в качестве ее слуги. Фред Кемпстер обещал, что вдоль и поперек исколесит все Южное море, пока не найдет таинственную родину Ако, о которой юноша рассказы* вал всякие чудеса.

Прямо со свадебнога пиршества, в котором принимал участие лишь узкий круг ближайших друзей дома, новобрачные отправились на яхту. Было условлено, что вначале они отправятся к фиордам Норвегии и затем вдоль западного побережья Европы на Мадейру, на Канарские острова и в Средиземное море, где к ним присоединятся еще несколько человек — друзья юности Фреда Кемпстера. Их ожидала великолепная одиссея — то, о чем так страстно мечтала Марго.

Но когда яхта вышла в море, Ако стал замечать, что улыбка молодой госпожи Кемпстер, которой она отвечала на восторженные замечания своего мужа, была какой-то неестественной, вымученной. Море было очень неспокойно, Марго, верно, чувствовала себя плохо. Тогда Фред отослал ее отдохнуть, а сам остался на командном мостике и заговорил с капитаном.

— Не могу ли я вам чем-нибудь услужить? — спросил Ако, оказавшийся на пути своей госпожи.

— Нет, Ако, ничего не надо… — удрученно улыбнулась она. — Сегодня тебе больше ничего не нужно будет делать.

Ако молча посторонился. Они находились в коридоре возле двери каюты Марго.

— Я сегодня получила одно письмо, Ако, — сказала Марго. — Не можешь ли ты сохранить его у себя? Так, чтобы никто его не увидел…

— Да, госпожа, я сделаю это. Никто не найдет. Она отвернулась и поискала спрятанный на груди конверт, затем подала его Ако. Он тотчас же спрятал письмо в карман.

— Там нет ничего страшного, но лучше, если мой муж не узнает об этом… это причинит ему боль, — сказала Марго. — Но уничтожить письмо мне не хотелось бы. Это для меня последняя память от твоего друга, Ако.

— Письмо не пропадет, и я его никогда не буду читать, — заверил Ако.

— Ты можешь его прочесть. Оно от Эдуарда Харбингера. Он ушел с корабля и поступил на другое место… Смотрителем маяка в каком-то пустынном и мрачном месте.

— У него там будет хорошая жизнь… лучше, чем на корабле? — спросил Ако.

— Там он будет один… одинок, но свободен… — прошептала Марго. — Нет, Ако, там ему будет гораздо хуже, чем на корабле.

— Почему же он тогда ушел с парохода и поселился на маяке? — продолжал Ако.

Марго хотела что-то сказать, но слезы сдавили ей горло. Она вытерла глаза, странно улыбнулась и вошла в свою каюту.

«Что за странные люди! — думал Ако. — У них на сердце больно, а они притворяются веселыми. И сами же они себе причиняют боль».

Со скоростью двадцати миль в час «Полуночная мечта» мчалась на север, навстречу Шотландским островам, Оркнеям, заполярному солнцу. Море было бесцветно, и большие птицы, которые с криками следовали за яхтой, казались такими же бесцветными, как и все то, что мог различить человеческий глаз в этой растревоженной стихии.

2

Из чудес Арктики им довелось увидеть очень мало, так как все время, пока «Полуночная мечта» плавала в северных водах, погода стояла ненастная и ветреная. Они упустили подходящее время для такого путешествия и прибыли туда с большим опозданием. Осмотрев Нордкап, завернув в несколько наиболее примечательных норвежских фиордов и задержавшись на пару дней в одном из портов Северной Франции, они поспешили на юг. Бордо, Биарриц, Лиссабон, Мадейра, Канарские острова, Гибралтар, Болеарские острова, Ривьера… незнакомые места и незнакомые люди быстро сменялись, мелькали у них перед глазами. Фотоаппарату Марго каждый день была работа. Охотнее всего она фотографировала мрачные, уединенные места на берегу моря, темные скалы и расположенные где-нибудь на отшибе мысы, где по ночам мигали огни маяков. Каждый раз, когда «Полуночная мечта» проходила мимо какого-нибудь одинокого маяка, взор Марго, как зачарованный, останавливался на нем и в потемневших глазах молодой женщины угадывалась боль. Она знала, что там нет Харбингера, что он коротает свои дни где-то далеко, на севере, где сейчас стремительный Гольфстрим разбивает буруны о прибрежные скалы, и все же каждый встреченный по пути маяк наводил ее на мысль о далеком друге, и мрачной в ее воображении представлялась его судьба.

Вначале ее ослепила новая обстановка, роскошь яхты, удобства, почти неограниченные возможности в исполнении любого желания, связанного с деньгами. Когда же такое положение стало обыденным и привычным, — а это происходит скорее, чем принято думать, ибо способность человека свыкаться огромна, — вещи утратили свое магическое обаяние, и снова единственно весомым и значительным остался сам человек со своими радостями и горестями, стремлениями и чувствами.

Фред был очень мил и внимателен — такой, каким обыкновенно бывают все влюбленные мужчины. Он не навязывал Марго своих привычек, но старался деликатно приноровиться к ее привычкам.