Потерянная Россия

И действительно, все попытки насадить в Европе большевистскую диктатуру до сих пор кончались неизменным торжеством разного рода фашистских диктатур, которые на место идеи класса ставили идею нации или расы. И чем дальше продолжается подрывная работа сталинских почитателей и агентов в мировом масштабе, тем грознее становятся силы фашистских вождей, тем труднее становится борьба за свободу человека, эту основу всей человеческой культуры.

И так будет продолжаться до тех пор, пока идейный фронт борцов за демократию будет изнутри разлагаться и обессиливаться коммунистами. Так будет продолжаться до тех пор, пока в борьбе с фашизмом демократические и рабочие организации будут идти рядом в тесном союзе с коммунистами.

Никогда еще история не видела столь противоестественного и морально отвратительного политического союза, как союз западных демократов и социалистов во имя защиты мира, свободы и демократии с самыми страшными ненавистниками и гражданского мира, и индивидуальной свободы, и социальной демократии.

Повторяю то, что сказал в начале: прежде всего нужно духовное единство и моральное перевооружение, ибо защищать свободу можно только чистыми руками.

Я не говорю здесь, конечно, о дипломатических, торговых и прочих отношениях иностранных держав с Москвой.Эти отношения неизбежны, как неизбежны они и с фашистскими правительствами. Я говорю о свободном общественном мнении, об идейной борьбе демократии с силами насилия и ненависти.

В этой борьбе не может быть гнилых компромиссов, никаких замалчиваний, никакой лжи. А между тем во имя борьбы с фашизмом слишком многие демократы в Европе и в вашей стране не хотят слышать криков отчаяния, доносящихся из СССР, и стыдливо и даже с раздражением против жертв отворачиваются от эксцессов самого жестокого террора в России.

Если бы врачи во время чумной эпидемии, изолируя одних больных, других по своему вкусу оставляли среди здоровых, их бы предали суду как преступников, ибо под видом борьбы с чумой они занимались бы распространением страшной болезни. Увы, слишком часто сейчас демократы уподобляются таким врачам, не подвергая моральной и политической изоляции носителей большевистской бациллы.

Сам Гитлер хорошо понимает полезную для него роль коммунистов в рядах демократий: их присутствие среди защитников свободы и гуманитарной культуры ослабляет моральную силу этой защиты.

В своей знаменитой речи в Нюрнберге 12 сентября он говорил: «Какая кровавая ирония в истории человечества — плечом к плечу с демократами мы видим представителей самой кровавой тирании, которая когда-либо существовала».

Сам Гитлер несомненно достойный ученик Ленина и Сталина. Его путь тоже омыт кровью и слезами человеческими. Но правда все-таки остается правдой. И сказанная устами Гитлера, она от этого не становится ложью.

Правда же в словах Гитлера состоит в том, что демократия Запада, борясь за свое существование в союзе с представителями действительно самой кровавой в истории человечества тирании, готовит себе не победу, а поражение.

Нужно отдать справедливость и Сталину. Он, предлагая социалистам, демократам и рабочим на западе Европы и в Америке образовать единый фронт для борьбы с фашизмом, никогда не скрывалосновной цели этого маневра: взорвать демократию изнутри. Вы помните, что еще в 1934 году ближайший сотрудник Сталина, генеральный секретарь Коминтерна Димитров, весьма красноречиво сравнивал этот маневр с «троянским конем, введенным в самый центр демократической крепости».

Собственно говоря, Сталин — как мне не раз приходилось на то указывать — старался повторить в Западной Европе и Америке тот самый демократический блеф, благодаря которому Ленин захватил власть в 1917 году в России.

В те дни Ленин пытался построить диктатуру, в то же время прикидываясь убежденным демократом и обещая непосредственно передать всю власть солдатам, рабочим и крестьянам.

Ленину удалось обмануть часть русского народа. Ибо в октябре 1917 года еще никто не мог предвидеть, чем большевизм окажется на практике.

*

Но каким образом вожди западной демократии могли так легко поверить в демократическую добродетель коммунистов? Как могли они так легкомысленно включить худших врагов свободы в авангард ее защитников? Каким образом, после двадцати лет большевистской власти, опытные западные политические деятели оказались еще более наивными, чем русские солдаты и матросы в 1917 году?

Я не думаю, чтоб они были так слепы… Я убежден, что демократические и социалистические партии отлично знали и знают правду.

Привожу слова Леона Блюма, вождя французской социалистической партии и бывшего премьера, который писал в 1934 году: