Потерянная Россия

Конечно, в стране нарастает новое национальное, если хотите, чисто русское сознание; конечно, как писал недавно в «Новой России» Н. Бассехес, настроение широких народных слоев заставляет власть игратьв демократию, в особенности употреблять как можно чаще демократическую фразеологию; но по существу Сталин с его окружением остаются на старых сектантских партийных позициях, готовясь не к демократизации своей диктатуры внутри СССР, а к своеобразной сталинской пролетаризации западного мира, созревающего к войне. Тот же Н. Бассехес в июньской книжке редактируемых П. Н. Милюковым «Русских записок» весьма определенно подчеркивает: «Было бы совершенно ошибочно предполагать, что советское государство сейчас в меньшей степени проникнуто тенденциями к мировой революции, чем это было в прежние времена. Ни изменение тактики, ни некоторые чисто внешние перемены не должны вводить нас в заблуждение… мировая революция была и остается основной государственной идеей Советского Союза».

Конечно, тут дело не в Советском Союзе, т. е. не в России, стране глубоко мирной, демократической, да еще к тому же и христианской, а только в террористической диктатуре, ее поработившей. И недавние страшные разоблачения целого ряда очевидцев о том, что творили в республиканской Испании сталинские агенты, показывают, с каким упрямством готов повторить Сталин «русский опыт» при первом удобном случае уже вне России, никого не щадя и ни с кем не считаясь . «Интервенция Москвы нас погубила», — сказал недавно лично мне один из ближайших людей к бывшему президенту Испанской республики Азанье.

Конечно, можно оспаривать утверждение, что Сталин остается на позиции «мировой революции», но оспорить это, доказать устарелость такой точки зрения можно не голословными утверждениями, не ссылками на двусмысленные дипломатические речи советских министров иностранных дел, а фактами— бесспорными и убедительными.

В течение многих лет Сталин упорно повторяет свою революционную, с позволения сказать, философию современности. Гниющий капитализм разлагается, так называемая демократия, т. е. страны капиталистической буржуазии, находится в первой стадии разложения. Вторая стадия — это фашизм. Фашизация так называемых демократий есть явление для коммунистов положительное, ибо фашизм, искореняя все демократические силы, подготовляет народы к переходу к коммунистическому строю. Но между двумя отрядами гниющего капитализма — демократией и фашизмом — идет борьба за рынки сырья, за мировые пространства. Эта борьба должна кончиться новой мировой войной. «Незаметно капиталистический мир вползает в новую империалистическую войну», — говорили в Кремле в 1937 году. Война эта началасьв 1938 году, объявляли публично Сталин и Ворошилов на мартовском XVIII съезде коммунистической партии. Мануильский прославил гениальную прозорливость вождя, предсказавшего наступающую катастрофу капиталистического мира и к ней упорно готовившего авангард мирового пролетариата, крепко засевший в Кремле в ожидании лучших времен после провала ленинского «мирового пожара». Ну что же, правильно наметили «тенденцию мирового развития» — только ошиблись в сроках, считали на месяцы, а нужно было на пятилетки.

О том, что Сталин отказался от революционной политики и перешел на «чисто русские позиции», пишут в зарубежье эмигранты, но Россия этого не знаети никак догадаться об этом не может. Ибо речь Сталина на XVIII коммунистическом съезде, где вся международная позиция Кремля весьма откровенно изложена, является обязательнойдогмой для всех партийцев, партийных пропагандистов, агитаторов, а также и партийных сановников, в том числе и сидящих в военных и иностранном ведомствах.

В том-то и горе, что вся, по видимости, «чисто русская» международная политика Молотова, якобы отменившая «революционную» и «женевскую» политику Литвинова, совершенно легко и логично вкладывается как один из маневров сталинской предвоенной, а следовательно, в мировом масштабе тактики. Она сводится к знаменитой директиве, данной Сталиным организаторам интервенции в Испании — «подальше от артиллерийского огня»,пока огонь этот не разгорелся в бурное пламя, пока не истощились еще силы в двух конкурирующих «секторах» гниющего капитализма.

И неужели люди, которые во имя своей философии современности истребили миллионы российских крестьян и прочих «буржуев», перебили тысячи своих собственных последователей и ближайших сотрудников, держали десятилетиями всю огромную империю в нищете, голоде и холоде, беспощадно обезглавили армию, — неужели такие люди в самый канун чаемой ими «второй империалистической» так вот сразу возжаждут спасать ненавистную им так называемую демократию и, сжигая свое прошлое, бросятся на «чисто русские позиции» здорового, миролюбивого, преображенного революцией, народного Российского государства? Можно верить в чудо, можно молить о чуде, но нельзя прославлять чуда, еще не явленного.