Потерянное дитя (СИ)

— Да. Я же, — хмыкнул парень и приблизился к подоконнику, опираясь поясницей о край, спиной к девушке, и скрещивая руки на груди. — Просто обошел здание и вошел через второй вход.

Кристина сидела и смотрела на подростка, который был так близко к ней, что она, даже не вытягивая руки, могла коснуться его лица, убрать непослушную прядь волос с глаз. Осознав, о чем думала, ей захотелось ударить себя по лицу, чтобы очнулась, но мысли рядом с Виком, как всегда, превращались в кашу, подставляя девушку.

Висконти просто не могла надышаться и сосредоточиться, когда парень был рядом. Отчего ощущала себя невероятно глупо.

— Чего ты хочешь? — Вик повернул в ее сторону голову. И хоть сейчас он был ниже, так как девушка сидела на подоконнике, но смотрел свысока, покровительственно.

— Я? — осознав вопрос, продравшийся сквозь кисель в голове, Кристина удивленно распахнула глаза.

— Да. Ты, — закатил глаза парень и вздохнул. — Не я же слежу, а ты.

Девушка вспыхнула от смущения и отвернулась к стеклу, задрав голову.

Невыносимая неловкость.

— Я… — она запнулась и окончательно устыдилась что-либо говорить и признаваться.

— Дождь? — смилостивился над ней Вик, вскинув бровь. — Реборн говорил с тобой? Звал быть Дождем?

Кристина рвано кивнула и смяла рукава рубашки.

Парень тяжело вздохнул и прижал ладонь ко лбу, прикрыв глаза и явно по чему-то сокрушаясь.

— Но следишь ты за мной с первого дня… — тихо пробормотал Виктор.

Какой позор! Он сразу все заметил!

Кристина спрятала пылавшее от смущения лицо в коленях, боясь вообще смотреть на парня.

— Мой дедушка, — не поднимая головы, глухо заговорила девушка. — Он Хранитель Девятого дона. И… я не хочу его подводить. И родителей…

— И поэтому ты вознамерилась стать моим Хранителем? — с долей насмешки уточнил Вик.

А ей отчего-то стало обидно.

Казалось, будто он смеялся над этим, восприняв как глупость.

Она вскинула голову, готовая защищать желание, и застыла, восхищенно приоткрыв рот.

Вик был теплым.

Она всегда это видела, с первого взгляда. Все время казалось, будто вокруг него мягкий ореол, аура, к которой хотелось прижаться, чтобы ощутить это тепло. А когда он был зол, то вспыхивал, зарождая подсознательно желание смыть весь гнев, все, что его тревожило, чтобы снова был теплым и мягким.

И в этот момент, смотря в пылавшие глаза, Кристина понимала, что просто тонула.

Тонула в этих раскрытых Небесах, вязла, как муха в сиропе, не в силах сдвинуться. Ее утягивало, захватывало и выворачивало.

И она была совсем не против.

Особенно, если эти Небеса — ее.

— А чего хочешь ты? — спокойно спросил Вик и ткнул ей пальцем в лоб, сбрасывая все наваждение.

Кристина поморщилась и потерла ладонью место удара.

Вопрос ставил в тупик.

— Я… хочу, чтобы меня признали. И чтобы мной гордились, — тихо призналась девушка.

Вик чуть наклонил голову к плечу, разглядывая собеседницу. Потом хмыкнул.

— Подумай еще раз, — он махнул рукой и сделал шаг вперед, отходя от подоконника. — А в понедельник скажешь точный ответ.

Кристина непроизвольно потянулась за отдалившимся теплом и покачнулась, судорожно вцепившись в край подоконника, с которого чуть не навернулась на пол. Чужие руки крепко держали за плечи, не давая упасть.

Девушка широко распахнула глаза и боялась вздохнуть — Вик был слишком близко! Она чувствовала его дыхание!

А потом что-то пошло не так. Будто толчок.

И вот она уже ощущает чужие губы на своих. Напротив в карих глазах с алыми искрами замешательство, а хватка на плечах стала крепче.

Мгновение. Теплое и приятное, от которого в голове будто взорвался фейерверк.

А потом Вик отстранился, растеряно смотря на девушку.

Секунда. Вторая.

И Кристина поняла, что она наделала.

Девушка отшатнулась, спиной ощутив холодное стекло, и прикрыла рот ладонью. В ее глазах застыл испуг, смущение и стыд.

Вик резко отвернулся от школьницы и обхватил себя за плечи.

— Прости! — тихо пискнула Кристина в ужасе. — Я… сама не знаю, что нашло на меня! Прости, пожалуйста!

Парень лишь дернул плечом и быстро ушел, оставив девушку на подоконнике в одиночестве.

Висконти спрятала лицо в ладонях и тихо с тоской прошептала:

— Господи! Я опять все испортила!..

Но губы у него такие мягкие…

***

Занзас смотрел на Вику, которая лежала на диване в его кабинете.

С самого утра, как только в субботу она вернулась домой, то ходила рассеянная и задумчивая. А теперь вообще заняла его диван и смотрела в потолок, будто там скрыта некая истина. На груди у нее лежала книжка, которую она до этого пыталась читать — История Италии: Средние века. Но, искоса наблюдая за ребенком, отметил, что если дочь что-то и прочла, то явно не вдумываясь в слова.

Голова у нее была забита чем-то другим.

Хотя повод был — страсти в школе разгорелись нешуточные, а за неделю столько всего свалилось на Вику с подачи Реборна, что девочка явно пыталась переварить события.

То, как они оказались во Франции, вообще отдельная история, которую следовало записать и преподавать некоторым новичкам в Варии. Благо, что провокатором был опять же Реборн. Зайцем пробраться в пассажирский самолет так, что никто не заметит — это искусство.