Потерянное Освобождение

Казалось, без доспехов он как будто уменьшился, но аура присутствия осталась прежней. Их частички смешались между собой, будто дым, и превратились в нематериальные ступени, по которым Император спустился с такой же легкостью, как обычный человек по лестнице.

Он протянул руку, и Коракс почувствовал на лбу теплые пальцы. Сквозь примарха хлынул поток энергии, сращивая сломанные кости, останавливая кровотечение, соединяя порванные мышцы и органы. Примарх едва не задохнулся от вмиг заполонивших его любви и обожания.

— Встань, — Коракс сделал, как велел Император, поняв, что его силы чудесным образом восстановились.

— Прости меня, отец, — произнес Коракс и вновь рухнул на колени. — Я знаю, что ты занят важным делом, но мне нужно поговорить с тобой.

— Конечно, нужно, Корвус, — промолвил Император. Из его голоса исчезли властность и сила, оставив лишь нотку уважения и восхищения. — Ты многое пережил, чтобы попасть сюда.

Рука Императора упала Кораксу на плечо, и он выпрямился под взглядом Повелителя человечества. Отец теперь казался не таким величественным, сияние кожи поблекло, лицо обрело черты обычного человека с карими глазами и длинными темными волосами.

— Это твое настоящее лицо? — спросил Коракс.

— У меня нет такого, — ответил Император. — За тысячелетия я сменил миллион лиц, по необходимости либо же из прихоти.

— Это лицо я узнал, — сказал Коракс, смутно припоминая сон, увиденный им, когда он исцелял раны в сбитом «Громовом ястребе». — Таким ты явился ко мне, когда я родился в своей капсуле.

— Да, хотя странно, что ты помнишь это, — заметил Император. Его лицо посуровело. — Так о чем ты хотел спросить, сын мой?

— Гвардия Ворона на грани исчезновения, хотя будь у меня шанс, я бы восстановил ее, — сказал Коракс. — Но я не могу уберечь своих воинов от грядущей битвы, как и подготовить новое поколение легиона. Я прошу разрешения атаковать предателей, дабы мы погибли в лучах славы.

— Ты хочешь пожертвовать легионом? — Император казался искренне удивленным. — Но ради чего?

— Я поступаю так не из-за скорби, но из необходимости, — объяснил Коракс. — Я должен искупить свое поражение на Исстване, ведь если вина и дальше будет гноиться в моем сердце, она разорвет меня на части. Прости меня за то, что я не могу остаться защищать Терру, просто ожидая встречи с судьбой.

Некоторое время Император молчал, погрузившись в размышления. Коракс терпеливо ждал, не отрывая взгляд от его нахмуренного лица.

— Согласен, — наконец сказал Повелитель человечества. — Твоя природа требует нести разрушение и погибель врагам. Но в самопожертвовании нет необходимости. Я верю тебе, Корвус. Мне бы не хотелось этого делать, но я вручу тебе дар, очень ценный дар.

С этими словами Император вновь коснулся головы Коракса.

Казалось, Коракс утопал в разуме Императора целую вечность. Жизнь, растянувшаяся более чем на тридцать тысячелетий, попыталась заполонить мысли примарха, посылая сквозь него обжигающую боль.

Через мгновение она ушла, оставив в воспоминаниях лишь след, осколок того, что произошло давным-давно, крошечную частичку сущности Императора. Все еще пытаясь оправиться от психической атаки, Кораксу стало интересно, чувствовали ли нечто подобное астротелепаты во время Связывания Души, когда их разумы объединялись с мощью Императора.

В голове, блокируя прочие ощущения, стали вспыхивать новые воспоминания, последовательность изображений, выжженных в самой душе. Тело примарха содрогалось от нахлынувших образов, сопротивляясь заполонившим разум изображениям и чертежам.

Он чувствовал резкий запах промывочных жидкостей и слышал гудение техники и шипение дыхательных аппаратов. Коракс заметил металлические цилиндры со стеклянными иллюминаторами, собранные кольцом посреди стерильно-чистой комнаты, каждый стальной саркофаг был опутан проводами, насосами и трубками.

Примарх не просто наблюдал за действием, он был его участником, разговаривая с техником в белом халате на непонятном ему языке. Также там находились врачи в полотняных масках, облегающих капюшонах и белых перчатках.

Коракс прошелся мимо инкубаторов и, окинув взглядом цифровые дисплеи, порадовался тому, что показатели жизнедеятельности, как и положено, монотонно пикали. Он почувствовал огромное удовлетворение.

Предстояло много работы. Физические оболочки были выращены, сверхчеловеческие тела развились на основе генетических матриц, заложенных внутри каждой из камер. Но пока они были лишь пустыми сосудами, а величайшая часть проекта была еще впереди. Их зарождающиеся разумы лишь созревали для шаблонной интеграции.

Хотя эти мысли проносились у него в голове, Коракс не понимал их. В мысли проникали еще более загадочные фразы и технические термины, значение которых терялось в процессе перевода. Но, несмотря на всю сложность, примарху казалось, будто он узнает их.