Потерянное освобождение

Корвус понимал смысл сказанного, даже когда Манрус облекал слова в недвусмысленные выражения, будто заключение по политическим мотивам было аморальным. Устранение противников казалось Корвусу вполне логичным шагом, особенно если их приставить к полезной работе. Но вот чего он не мог взять в толк, так это осуждение целых семей. При желании Корвус сумел бы оправдать заключение первых подстрекателей и демагогов, ведь они распространяли антиправительственные взгляды. И в то же время он не мог понять затянувшегося интернирования тех, кто родился и вырос в шахтах.

Жители Ликея больше не считались заключенными, они превратились в колонистов, жизнь которых протекала в душной искусственной атмосфере энергетических куполов и шахт. Ведь ребенка нельзя обвинить в мятеже?

Манрус осторожно объяснил ему, что Ликей являлся тюрьмой лишь по названию. На самом деле он стал планетой рабов, которые должны были обеспечивать ресурсами гигантские мануфактории лежащего под ними мира. Это рассердило Корвуса, в особенности после того, как Манрус поведал ему, что всю прибыль от производства получает пара сотен членов техногильдий, потомков древних Коллегий. Манрус считал такое положение дел в корне несправедливым, и Корвус не мог не согласиться с ним.

Он услышал, как стражи наверху приказали заключенным выйти в коридор. Все это время Корвус полз по узкому туннелю, попутно восхищаясь мастерством, с которым вырезаны статуэтки. Каждое перышко, чешуйка или волос были детализированы, выточены стамеской из неподатливого шлака.

Пламя свечи тревожно затрепетало, когда кто-то прошел по ложной плите. Сверху донесся странный глухой звук, и Корвус замер, осознав, что не заложил плиту до конца. Между стражами послышались удивленные переговоры, а затем раздались еще два удара по плите.

Корвус задул свечу и отполз в дальний угол укрытия, в трех метрах от проема. А затем в узкую щель между плитами со скрежетом пролез нож.

Сгруппировавшись, Корвус стиснул кулаки и оскалился, готовый прикончить первого, кто сюда сунется. Его не должны найти. Каждый его наставник не уставал твердить: его не должны найти. Он был аномалией, существом, которое находилось за гранью понимания киаварцев. Если его найдут, то немедленно заберут с собой.

Корвус вовсе не хотел, чтобы его увели. Здесь у него были друзья. Друзья вроде Эфрении, Манруса и Реквая.

Плита поднялась, и по стенам туннеля заскользил луч фонарика.

— Что у нас тут? — спросил один из стражей, просунув голову в проем.