Потерянное прошлое

– Да, но помнишь те психологические тесты, которые все сдавали, и по ним вышло, что я – “непреклонный патриот” или что-то в этом роде. Ты еще сказал, что не сомневался, что Тра-та-та окажется лучшим во всей стране. Я же никогда не брал бесплатно даже пачки сигарет.

Эд Полищук повнимательнее вгляделся в сидящего перед ним парня. В его лице было что-то знакомое. Темные глаза и высокие скулы кого-то напоминали. Но все остальное в лице принадлежало кому-то совершенно незнакомому.

– Мне кажется, я тебя припоминаю. Кажется, да.

– Римо. Римо Уильямс.

– Точно. Ага. Кажется, так. Верно. Римо.

И вдруг Эд Полищук подскочил на стуле.

– Римо, ты умер! А что случилось с твоим лицом? У тебя совсем другой нос и рот. Ты умер, Римо. Нет, ты не умер. Ты не Римо.

– Помнишь тот киоск, который ты хотел раскрутить на несколько пачек сигарет, а я пригрозил, что доложу об этом начальству, Эд?

– Простота – ты и есть простота. Римо. Римо Уильямс! – закричал Полищук.

И все посетители бара-ресторана обернулись на крик. Эд Полищук понизил голос.

– Так что же, черт побери, с тобой приключилось, Римо?

– Не знаю. Я, кажется, сошел с ума. Я постоянно вижу перед собой лицо какого-то старого азиата. Я свободно говорю по-корейски. Я могу вытворять со своим телом такое, что ты никогда не поверишь. А ты, Эд, ты постарел на двадцать лет.

– А ты нет. И это самое странное.

– Я знаю.

– Римо, – прошептал Полищук, – ты умер около двадцати лет тому назад.

Римо отпустил запястья Полищука. И ущипнул себя за руку. Он почувствовал боль. И это, и еще больше – его собственное дыхание убедило его в том, что он жив.

– Я не умер, Эд.

– Вижу. Вижу. Здесь что-то кроется.

– Что?

– Не знаю, Римо. Не знаю. Я помню, как тебя казнили на электрическом стуле. Ты пристрелил какого-то парня. Я тогда подумал: так ему и надо, пусть не будет такой простотой. Честность не приносит денег, Римо. Ты этому так никогда и не научился.

– Я сам не знаю, чему я научился. Ты когда-нибудь слышал о Синанджу?

– Нет. Но давай лучше отсюда уйдем. Слушай, а ты похудел. И выглядишь даже моложе, чем тогда. Ты, мать твою, выглядишь гораздо моложе. Как тебе это удалось?

– Не знаю.

– Тебя казнили на электрическом стуле, это ты знаешь? Ты помнишь процесс? Все дело было, – Эд понизил голос, – в ниггерах. Они теперь заправляют веем. Ньюарк провалился к черту в ад. Все выставлено на продажу. Ниггеры.

– Но ты всегда был выставлен на продажу, Эд. При чем тут негры? Ты всегда был продажным. Что это за пухлый конверт у тебя в кармане? Значит, теперь ты уже промышляешь не сигаретами. В ход пошли наличные деньги.

– Я пытаюсь вести себя с тобой по-дружески. Я и забыл, что с такими простаками, как ты, дружеские отношения не получаются. Так что отвали. Ниггеры крадут. А я совсем наоборот – я пытаюсь обеспечить себе спокойную пенсию. А быть честным – это совсем бесполезно. Ради чего? Ради ниггеров?

– Ты не был честным даже тогда, когда большинство населения в Ньюарке составляли белые.

– А ты посмотри на себя, Римо. Посмотри на себя. Тебя подставили и со скоростью курьерского поезда отправили на электрический стул. Я знал, что ты не убивал того парня в аллее. Но они набрали целый ворох свидетелей. И к тому же, давление сверху. Так все говорили. Давление сверху. Им надо было показать, что белый полицейский может попасть на электрический стул за убийство негра. Вот чего они хотели добиться.

– Откуда ты знаешь, что я этого не делал?

– Потому что ты никогда не пользовался оружием в нарушение правил. Ты был совершенно невыносим. Слушай, я не могу поверить – ты так молодо выглядишь. Ты умер. Я знаю, что ты умер.

Когда они вышли на улицу, Римо подобрал с земли жестянку из-под пива.

– Если я умер, то как у меня получается вот это? – спросил он и сдавил жестянку пальцами.

– Послушай, банки нынче делают мягкие. Это не фокус – каждый может раздавить банку.

Римо разжал ладонь и показал Полищуку маленький блестящий шарик.

– Ты расплавил эту штуковину!

– Я это умею. Я обнаружил это, когда летел в самолете и попытался засунуть пепельницу на ее место в подлокотнике кресла. Но это еще пустяки. Знаешь, сколько денег я мог бы заработать, играя в бейсбол?

В переулке Римо подобрал камень и швырнул его в нарисованный на стене квадрат – мишень для мальчишек, игравших здесь в мяч. Камень вонзился в более мягкий кирпич, из которого была сложена стена, раздался грохот, напоминающий небольшой взрыв, и в стене образовалась дыра, а за ней – склад. О том, что за стеной именно склад, они узнали потому, что за стеной были люди. Люди стали в изумлении озираться по сторонам. Дыра получилась довольно большая.

– Ни-и фига себе! – протянул капитан Эд Полищук. – Где ты этому научился? Где ты был все это время?

– Наверное, в Синанджу, – ответил Римо.

– А где это?

– Не знаю, но я родом еще и оттуда. Как это может быть?