Потерянное прошлое

— До свидания, папа. Не звони, пока все это не кончится. По телефонному звонку можно выследить человека.

— До свидания, любимая, — попрощался с дочерью Барри Глидден, который, несмотря на весь свои ужас, все же не был напуган настолько, чтобы упустить возможность провернуть несколько деловых операций перед встречей с Доломо.

Он нашел двух новых инвесторов для строительства города, который он намеревался воздвигнуть на территории поместья Доломо. Потом он отправился на встречу с Беатрис и ее мужем. По мостику через ров с водой он ехал очень осторожно. Интересно, здесь живут аллигаторы? Интересно, подумал он, что случится раньше — она меня кинет в воду или я успею построить две сотни двухквартирных коттеджей на южной лужайке?

Глидден понял, что на Беатрис накатил один из ее приступов гнева, поскольку Рубин находился в бегах. Барри остановился в самом центре выложенного розовым мрамором вестибюля и начал искать улики, позволившие бы ему установить местонахождение Рубина. Откуда-то из глубины дома доносился какой-то звук — какое-то радостное бульканье. Глидден знал, что это не может быть Рубин, но звук его заинтриговал. Глидден решил провести расследование. Он прошел мимо нескольких телохранителей, которых Доломо расставили в стратегически важных точках своего поместья после того, как родители одной из Сестричек попытались убить их за то, что Доломо украли у них дочь.

Конечно же, Доломо не крали их дочь. Они просто продали ей несколько своих курсов. И теперь она работала в Австралии и будет работать до конца дней своих, чтобы с ними расплатиться.

Глидден увидел ряд дверей со стеклянными окошками. Бульканье доносилось из-за одной из этих дверей. Он заглянул внутрь. Увидел он взрослых мужчин и женщин в подгузниках. Сначала ему пришло в голову, что это новая разновидность секса по-калифорнийски, но никто никого не трогал, разве что время от времени дергали за волосы. Он заглянул в следующее окошко. Там взрослые люди играли в заводные паровозики. Что ж, случается и такое — почему бы взрослым людям не поиграть в паровозики. Но Глиддену никогда не доводилось видеть, чтобы взрослые люди при этом еще и изображали паровозные свистки — во всяком случае, не с таким всепоглощающим усердием. В следующей комнате женщина с причудливо выкрашенными волосами была увлечена видеоигрой. А в последней комната был бар и женщина, поджидавшая гостей.

Барри позволил ей налить ему выпить. Барри позволил ей обнять его за шею. Барри снял свои собственные руки со своих собственных колен на тот случай, если ей в том районе что-нибудь понадобится. Понадобилось.

Он не сопротивлялся. Он поинтересовался, есть ли поблизости маленькая комнатка, где они могли бы уединиться.

— Сюда никто не зайдет, — заверила его женщина.

Он чувствовал запах ее духов — гнусный запах, раздражающий его чувствительный нос. Впрочем, если запах подается в комплекте с обнаженным телом, прекрасным, полным телом, телом, ждущим его, то Барри Глиддену было как-то наплевать на самочувствие собственного носа.

Уже мгновение спустя карусель в людном парке показалась бы Барри Глиддену вполне уединенным местом.

Перед самым мгновением наивысшего торжества Барри Глидден почувствовал у себя на спине каблук чьего-то ботинка.

— Барри. Где Рубин? Я ищу Рубина.

— Одну секундочку, Беатрис, — отозвался адвокат. — Всего одну секундочку.

— У меня нет этой секундочки, — отрезала Беатрис.

— Всего одну. Всего лишь одну!

— Тебе обязательно надо заниматься этим именно здесь?

— Да. О да! Мне обязательно это надо, и я это делаю. Барри не хотел прекращать свое занятие. Если бы в этот момент к его виску поднесли пистолет, единственная мысль, которая его бы занимала в этот момент, была бы такая: успею я кончить до смерти?

Он слышал, как Беатрис что-то делает возле бара, а потом — это стало для него сильнейшим шоком, вроде землетрясения, — он почувствовал, как ведерко ледяной воды выплеснулось ему на спину.

— Пошли наверх, — приказала Беатрис. — У нас много работы.

— Рубин говорит, она очень сильная женщина, — сказала фея из бара.

— Ага, — согласился Барри.

Иногда даже проект по строительству тысячи коттеджей не стоил того, чтобы ради него работать на Доломо.

В огромном конференц-зале в южной части здания, где супруги Доломо часто проводили совещания с руководителями своих подразделений, Беатрис выглядела почти счастливой.

Барри вытер себя бумажными полотенцами.

— Мне нужна правда. Если оценивать в баллах от одного до десяти, то каковы наши шансы выиграть дело в апелляционном суде?

— Мы по-прежнему можем признать свою вину в деле о мошенничестве.

— Я тебя не об этом спрашиваю.

— Никаких шансов.

— Тогда, — угрожающе произнесла Беатрис Доломо, — мы начинаем играть жестко.

— А аллигаторы в бассейнах и угрозы президенту — это что, значит играть мягко?

— Я хочу сказать, что мы будем фехтовать без наконечников на рапирах, Барри.