Потерянное прошлое

Через несколько мгновений какой-то взъерошенный бизнесмен принялся умолять стюардессу пересадить его на любое место в задней части салона. Он отдал свое место в первом классе какому-то очень неприятному джентльмену.

— Он познакомился с Римо, — догадалась Дафна.

— Мне пришлось общаться с ним в течение долгих и долгих лет, — сообщил Чиун.

— Ах, вы, бедняжка!

— Я не жалуюсь, — скромно заметил Чиун.

— Вы такой милый и чудесный.

— Я делаю только то, что правильно, — продолжал Чиун. — Я учил его долгие и долгие годы, чтобы он делал то, что правильно, но он меня не слушает. Он бросает все свои способности к ногам совершенно невменяемых психов.

— Это ужасно, — вздохнула Дафна.

— Я не жалуюсь, — повторил Чиун.

— Вы — самый чудесный, самый милый, самый замечательный человек, с которым мне когда-либо доводилось встречаться, — сказала Дафна.

— А вы — самое совершенное человеческое существо, которое когда-либо проводило исследование человеческих характеров, — ответил ей Чиун. — Вы так хорошо в них разбираетесь.

В поместье Доломо стали известны хорошие новости и плохие новости. Хорошие новости состояли в том, что отделение в Майами высылало назад миллион долларов. Плохие новости состояли в том, что деньги возвращались назад потому, что они не сработали.

— Они убили четырех лучших людей в городе, Рубин. А теперь они направляются прямиком к вам.

У Рубина Доломо едва хватило сил добраться до пузырька с мотрином. Он опорожнил ее себе в рот и откинулся спиной на стопку учебников для девятого уровня. Называлась книга “К внутреннему миру через овладение силами добра”.

Потом он направился к комнате Беатрис и подождал под дверью, пока утихнут стоны и визги. Беатрис испытывала нового телохранителя. Рубину не нравилось, что жена ему неверна. Но в этом были и свои плюсы. Когда Беатрис пользовалась услугами нового привлекательного мужчины, это означало, что она оставит в покое Рубина.

Беатрис была столь же соблазнительна, как товарный поезд, и столь же поддавалась на уговоры. Все ухаживания для нее сводились к двум словам:

— О’кей. Давай!

Когда молодой человек вышел из комнаты Беатрис, Рубин схватил его за руку и спросил:

— Она всем довольна? Вы ее сполна удовлетворили?

— Вы ее муж. Как вы можете об этом спрашивать?

— Если вы ее не удовлетворили до конца, она захочет использовать меня.

— Она всем довольна, — заверил его телохранитель. Очень и очень осторожно Рубин открыл дверь и вошел в спальню жены. Занятия сексом явно что-то в ней изменили, потому что теперь у нее был абсолютно непробиваемый план, как убить президента Соединенных Штатов и “сбросить их с нашей шеи навсегда”.

Глава восьмая

Ей было восемнадцать. Она не знала, достаточно ли она взрослая для человека столь выдающегося.

— Разумеется, дорогая. Ты вполне взрослая. Дело не в том, что ты слишком молода. Дело в том, что я слишком женат.

Она рассмеялась. Она думала, что это — самое остроумное замечание, какое ей когда-либо доводилось слышать. Она не знала никого, кто бы мог дать такой ответ. Просто так — взять и ответить экспромтом.

Полковник ВВС счел бы эти замечания неуместной ложью, если бы они не исходили от блондинки с соломенными волосами. А тело у нее было как раз такое, о каком он мечтал. Головой она доставала до его плеча, а груди у нее были как дыни. Полковник Дейл Армбрустер помнил, что именно это сравнение он использовал когда-то для описания подобных грудей. Это было тогда, когда он проходил анализ характера в каком-то приюте для умалишенных. Он уже забыл, где именно. Но Армбрустер помнил, что это было бесплатно. И один из вопросов, которые ему задали касался как раз его сексуальных идеалов, как они представляются в его самых диких фантазиях. Он описал, какой должна быть женщина. Очень молодой, ласковой до раболепия... И внешность: соломенные волосы, невысокая — ему по плечо, и с грудями, как дыни.

— А какие отрицательные силы препятствуют осуществлению вашей фантазии? — спросила девушка, проводившая анализ.

— Моя жена и ее адвокат, который может пустить кровь даже дохлой кости.

— Итак, вы боитесь своей жены? А хотели бы вы быть свободным от своего страха?

— Конечно. А вы?

— Я тоже, — ответила та, которая задавала вопросы.

— Ага. Но вам восемнадцать, а мне пятьдесят три.

— Вы чувствуете, что возраст служит вам помехой?

— Нет. Просто есть некоторые ограничения, вот и все.

— Связанные с вашей работой?

— Нет. Я люблю свою работу.

— Какие положительные силы вступают в действие, чтобы заставить вас любить свою работу?

— Правду сказать, я не могу вдаваться в подробности.

— Вас беспокоит ваша работа?

— Нет. Я просто не могу вдаваться в подробности.

— Ощущаете ли вы какие-нибудь отрицательные силы, которые не дают вам возможности рассказать о своей работе. Видите ли, мы, члены “Братства Сильных” знаем, что человек есть то, что он делает. Не то, что он ест, а то, что он делает. Понимаете, что я имею в виду?

— Не говорить о том, что я делаю, входит в мои служебные обязанности. И никаких отрицательных препятствий.