Потерянное сердце (ЛП)

— Он не хотел тебя волновать, — говорит Хантер. — Не вини его за это. Я точно знаю, это потому, что он любит тебя, Кэмерон.

— Я в этом и не сомневалась, — отвечаю я, чувствуя огромное облегчение.

— Похоже, все у вас нормализуется, — говорит его мама.

* * *

Проходит чуть больше часа, прежде чем за нами приходит медсестра. У Гэвина приступ активности, и мы решаем идти к ЭйДжею по очереди. Теперь я настаиваю, чтобы родители ЭйДжея и Хантер пошли первыми.

— Мам, мы действительно переезжаем обратно в Коннектикут? — спрашивает Эвер.

— Да. Ты же не против?

— Не против, — улыбается она. — А что насчет школы?

Я смотрю на часы, напоминая себе, какое сегодня число. Конец августа. Школа начнется через три недели

— Мы запишем тебя в школу — мою старую школу. В первый год там будет много новичков, так что для тебя это лучший вариант.

Она немного нервничает, как и я, но знаю, что так будет лучше для нее.

— На обратном пути мы заглянем в магазин школьных товаров, и ты сможешь выбрать все, что захочешь. Как тебе идея?

— Ты могла бы быть отличной мамой, знаешь, — говорит она вместо ответа на вопрос.

— Может да, может нет, но теперь я понимаю, что хотела бы провести вот так всю жизнь. — Я усаживаюсь рядом с ней и целую в щеку. — И с этим малышом. Я провела с ним так много времени на этой неделе, что уже не могу представить жизни без него.

Целую Гэвина в макушку и прижимаю к себе, пока он пытается вырваться из моих рук.

— Здорово, что у меня есть братик, — говорит Эвер.

Хантер и его родители возвращаются, все трое широко улыбаясь.

— Похоже, операция сделала ЭйДжея настоящим шутником. Удачи с ним, — говорит Хантер.

Я усмехаюсь. Интересно, что они имеют в виду? ЭйДжей всегда был не прочь пошутить. Шутник просто прятался в темном уголке до прошлого года. Пришло время для счастья и нового начала.

Беру Гэвина за руку и жестом зову с нами Эвер, и мы идем по коридору в палату ЭйДжея. Его голова перевязана, но он проснулся и выглядит вполне собранным, учитывая, через что ему пришлось пройти. Я улыбаюсь ему, и его лицо тут же освещает улыбка.

— Я слышала, с тобой все будет хорошо.

— Я слышал, что я просто идеален, — говорит ЭйДжей. — А еще — что немного упрям.

— Могу это подтвердить, — говорю я со смехом. — ЭйДжей, прости меня за все это.

Он немного смущен моими извинениями.

— О чем ты говоришь?

— Я была за рулем, — говорю я, пожимая плечами.

— Да, но у меня не был пристегнут ремнем безопасности. Плюс, это грузовик врезался в нас, помнишь?

Я едва заметно киваю.

— Я знаю. Но чувствую, что должна извиниться не только за эту аварию.

— Погоди, Кэм, — говорит он. — Не надо. Тебе не за что извиняться. Если я чему-то и научился, так это тому, что все происходит по какой-то причине — чему-то нас научить или заставить ценить то, что мы раньше не ценили.

Я усаживаю Гэвина на кровать.

— Ты должен быть понежнее с папочкой, приятель.

Гэвин прижимается к руке ЭйДжея своей темноволосой головкой и сразу же закрывает голубые — такие же, как у отца — глаза. Он сворачивается в клубочек и пытается натянуть на себя простыню. Гэвин мало спал на прошлой неделе. Я знаю, ему было трудно быть вдали от отца, и оттого я люблю ЭйДжея еще больше. Он оказал такое влияние на этого маленького мальчика. Из юноши, который решил не заводить детей после того, что мы пережили, он превратился в отца, которого хотел бы иметь любой ребенок.

— Теперь мы можем вернуться домой? — спрашивает ЭйДжей с усмешкой. — Ты принесла мне одежду? Никто не заметит, как мы сбежим. Но теперь поведу я, если ты не против.

— Ты сошел с ума, — смеюсь я.

— Точно. Кажется, на пару минут они вытаскивали мой мозг. Это было прикольно.

— Когда тебя выпишут — через несколько дней, надеюсь — мы вернемся в Коннектикут и купим дом, как и говорили.

— Только если там будут дерево и качели, — говорит он.

— Я помню, — улыбаюсь я. — Я позабочусь об этом, и о тебе, и о детях.

— Если бы у меня сейчас не было дырки в мозгу и перевязанной головы, я бы сказал, что я самый счастливый человек в мире. Но даже с повязкой и дыркой, я наверняка один из самых счастливых людей в мире.

— Только ты можешь улыбаться и смеяться после операции на мозге. — Я наклоняюсь и нежно целую его в губы.

С небольшим усилием он поднимает руку и обнимает меня, притягивая поближе.

— Не переставай меня целовать.

— Никогда не перестану, — говорю я ему.

— Никогда? — спрашивает он.

— Кажется, вот так у нас и появилась Эвер, — шепчу я ему в губы. (Примеч.: в реплике Кэмми наречие «ever» — здесь «никогда», звучит так же, как имя их дочери — Эвер).

Глава 25

ЭйДжей

— Я не помню, чтобы подписывал какие-то бумаги, — говорю я Кэмми. — О чем ты говоришь? Ты купила нам дом?

— Ты подписал бумаги! — смеется она. — Может, тогда ты еще был под действием лекарств, но это ты подписал документы. Твой отец позаботился об остальном. И, насколько мне известно, Хантер и твой отец работали день и ночь, чтобы сделать ремонт. Так что мы можем сразу туда переехать.