Потерянные души

Сьят огляделся и с уважением посмотрел на колдуна. Стены чайной, как и дверь, напоминали подтаявшие свечи – искажённые, бугристые, в наростах застывшей чёрной воды.

– Гостей ждать? – спросил он серьёзно. – На твоё колдовство сбегутся?

– Понятия не имею. Мелкий, брысь! – Мьёл без труда выбил покосившуюся дверь. – Придут – огребут. Я злой.

Призрачный помощник снова закивал и на секунду показался – взъерошенным и готовым подраться пустынным котом.

А за дверью находилась самая обычная жилая комната с самой же обычной жилой обстановкой – буфет и чайный столик с нетронутой едой в одном углу, кровать в другом, платяной и книжный шкафы, тёмный ковёр на полу. А посреди комнаты за огромным рабочим столом сидела Бьюра и исступлённо писала. Очень бледная, худая, с мутными серыми глазами, она не обратила ни на сыскников, ни на призрачного помощника, ни на запрыгнувшего на стол котёнка ни малейшего внимания.

– Ничего не трогаем, – предупредил Мьёл. – Пиши мастеру Гьирибу, пусть приходит и разбирается. Здесь точно полно тайников, но они принадлежат ведомственным. Разве что…

Котёнок требовательно вякнул. Колдун посмотрел на свою руку, вспухшую каплями воды, и встревожился.

– Разве что Бьюру снова спасём, – закончил он. – Это заклятье жрёт её силы.

Мьёл встал позади замороченной женщины, потёр руки, плеснул водой, и над головой Бьюры распустился чёрный цветок. Поток воды сначала окатил её с головы до ног, а после впитался в лепестки. Вода разрушила, размыла и забрала колдовство, и женщина выронила перо.

Она попыталась отодвинуться от стола, увидела котёнка и прошептала:

– Это ты… Ты позвал на помощь…

Угорь распушился и гордо заурчал. А Бьюра с трудом повернулась и улыбнулась:

– И снова ты…

Колдун присел рядом с ней на корточки и тихо спросил:

– Льеса?..

– Опоила меня чем-то, – кивнула Бьюра. – И здесь заперла. Сначала предложила, чтобы я сама, чтобы добровольно… И тогда выпустить обещала, в семью вернуть. А я отказалась. А стены здесь – как водяной мешок. Вся эта комната – водяной мешок. И вот… Как тебя зовут? – и смущённо: – Можно тебя обнять?..

***

– Это не я… Я не хотела… – плакала в допросной Льеса – высокая, худощавая и голубоглазая женщина с копной серебристо-седых волос. – Меня заставили… Я их не знаю… Муж умирал, мне нужны были деньги – много-много денег… Я одна, у меня больше никого нет… Они сами меня нашли… И предложили – много-много предложили… Я ворую разработки… нет, даже случайные идеи… А они тайник в парке обустроили. Я туда папки, а они – деньги. Я бы ни за что, но муж… У меня больше никого нет…

Она жаловалась очень искренне и выглядела по-настоящему несчастной. Настолько, что Сьят и мастер Гьириб то и дело переглядывались, а потом косились на Мьёла, который обещал подобрать ключи к обману. Колдун же сидел поодаль и смотрел на свой кулак, вспухший чёрными каплями. И в ответ на вопросительные взгляды лишь кивал: продолжайте, мол.

– Бьюру ты похитила? – сурово спросил Сьят.

– Нет-нет, мастер, нет… – залепетала колдунья. – Я только вместе с ней из ведомства на обед вышла… Я ничего не знала, это не я…

Водяной клубок заклятья правды по-прежнему сиял снежной белизной, подтверждая правоту Льесы.

– И ничего важного я не продавала, клянусь! – горячо продолжала она. – Так, по мелочи… редко… После смерти мужа долгов много осталось, я хотела рассчитаться, а потом сдаться вам. И их всех сдать. Не хочу на крючке всю жизнь! Нет, ма… – и вдруг запнулась.

На её лице заблестел пот. Льеса резко сгорбилась, пряча под столом руки, и тяжело задышала, сглатывая. А Мьёл посмотрел на свой кулак в каплях воды и ухмыльнулся.

– Я не… – снова начала колдунья, но недоговорила: закатила глаза и сползла по спинке стула. В обморок.

– Левая рука, – отметил Мьёл. – Проверьте, там или амулет, или знаки.

– Амулет! – удивлённо пробормотал мастер Гьириб. – И не просто амулет. Он под кожей. Сейчас достану. Молодец, парень.

Сьят позеленел и отвернулся, а Мьёл, наоборот, встал и подошёл к старому мастеру. На руке колдуньи, от запястья до локтя, полыхал ожог, под которым проступало что-то выпуклое. И сознание она потеряла явно от боли.

– Если вы умеете быстро лечить, то давайте я достану, а вы исцелите, – предложил Мьёл.

Сьят зажмурился и зажал уши, но колдуны всё сделали тихо и быстро (заодно и цепочку из вещдоков забрав). И уже через минуту на руке Льесы не было ни следа травмы или крови, а через пять минут она пришла в себя.

– Простите… – пролепетала она, подняв голову и часто-часто заморгав. – Мне что-то… нехорошо стало. Можно воды?

Сьят подвинул к ней стакан с водой и снова строго спросил:

– Так кто и зачем похитил Бьюру?

– Я не зна… – затянула старую песню колдунья и осеклась: белый шар правды почернел и зачадил.