Потерянные души

Зачем обманывать себя?! Ему захотелось заколдовать Духа и соблазнить его, лечь с ним в постель, заласкать его так, чтобы он сходил с ума от наслаждения, утопить его в море шелковых простыней и пуховых подушек. Это не значит, что он хотел совратить этого мальчика... но разве они не могли подарить друг другу ночь утешения и сопереживания?! Духу не пришлось бы лежать, мучаясь бессонницей рядом со своим пьяным другом, и размышлять о жестокой судьбе, кровавых рождениях и пропащих душах. И Аркадию не пришлось бы сидеть всю ночь при свете свечи, перебирать гадательные порошки и рассматривать бесполезные узоры в надежде добиться чего-то такого, что ему - может быть - вообще недоступно. В надежде поднять глаза и встретиться взглядом с Эшли, который парит за окном в ночи, красивый и гордый, как раньше, и только в глазах у него застыла отчаянная мольба: впустите меня, впустите... В надежде найти способ отомстить бессердечным любовникам брата, этим прекрасным и опасным созданиям, которые - если он не уничтожит их первым - когда-нибудь наверняка уничтожат его.

Аркадий задумался о том, что эти создания сделали с Эшли. Неужели рассказ об этом не вызвал бы у Духа хотя бы сочувствия? Из-за успокоительного порошка Дух стал вялым и сонным, его тело безвольно обмякло, но сознание должно быть ясным. Рассеянно гладя Духа по плечу, он начал рассказ:

- Они сильно тебя напугали. Дух, правда? В комнате для гостей. В кладовке. Но ты сам к ним полез без приглашения. Сунулся не в свое дело. Тебе не стоило заходить к ним в комнату... только не с твоим даром. Не с этим сияющим глазом у тебя в сердце. Они слишком сильны, слишком крепки для такого чувствительного человека, как ты. Сегодня их даже не было там, в той комнате. Но завтра утром они вернутся. Или послезавтра. Или послепослезавтра. Кто знает? Господь... - Аркадий перекрестился свободной рукой. Сначала снизу вверх, а потом как положено. - Только Господь всемогущий знает, где они бродят сегодня ночью. Какие странные снадобья они глотают или вкалывают себе в вену. Какую новую жертву они нашли для своей любви.

Он помолчал и повторил:

- Какую новую жертву они нашли для своей любви... Где бы они ни бывали, они везде оставляют часть своей сущности. Должно быть, она очень сильна в той кладовке, где они хранят свою одежду... одежду, пропитанную их потом, их дымом, их эктоплазмой с пряным запахом гвоздики. Они показались тебе, Дух? Может быть, они знают тебя? Может быть, вы встречались раньше? Или их просто тянет к тебе - пропащие души к пропащей душе? Но ты не бойся. Тебе не надо их бояться. Для тебя они так же безвредны, как забытая песня на старой пластинке. Для тебя они так же безвредны, как старое раскрошившееся надгробие. Они тебе ничего не сделают, ничего. А вот мне они могут сделать. Как смогли сделать Эшли... как смогут сделать любому, кого они выберут на сегодня разделить их смертельный экстаз.

Вот что им нужно, Дух. Нет... вот что им необходимо. Потому что они питаются нашими чувствами, нашими страхами, нашей болью. Они могут тебя напугать, как они пугают детей, которых намечают себе в жертву. Они могут войти в твои сны и наслать на тебя кошмары настолько ужасные, что ты уже никогда не проснешься. Но для них главное удовольствие - не напугать, а околдовать, обольстить. Они хотят, чтобы ты их любил; тогда предательство будет слаще. Они могут прийти к тебе во плоти и заняться с тобой любовью. Они могут тебя соблазнить на старом скрипучем матрасе, или среди шелковых покрывал, или в темном закоулке, где они встанут перед тобой на колени в грязь. Их слюна - как наркотик, ты привыкаешь к ней и больше уже без неё не можешь. Их запах пьянит до потери сознания.

И вот тогда наступает наивысший момент их любви. Они выпивают тебя до дна, как это было с Эшли. Они забирают твою красоту, твою молодость - тот огонь, что дает тебе силы жить. От тебя остается иссушенная оболочка. Вроде бы ты не умер, но ты уже и не живешь. Как это было с моим братом Эшли.