Потерянные Души

Прижимая бутылку к груди, Кристиан поднялся к себе в квартиру. Но сначала он погасил свет в баре. Свет ему был не нужен – он прекрасно видел в темноте.

Шартрез обжег горло, и Кристиан застыл в напряжении в ожидании боли. Но боли не было – был только мягкий зеленый огонь, разлившийся по всему телу. Похоже, на этот раз все получится. На этот раз его странное, вероломное тело позволит ему напиться – напиться как никогда, – а потом он уснет, не терзая себя никакими мыслями. Пусть ненадолго, но он погрузится в забвение.

Он налил себе еще. Ликер попал не в то горло. В глазах защипало, дыхание перехватило. Кристиан выплюнул то, что успел набрать в рот, и проглотил слюну, чтобы не закашляться. Потом тихонечко рассмеялся. Он был хорошим барменом, просто замечательным барменом, но сам он пить не умел. Он отставил стакан и хлебнул прямо из горлышка, как делали те, остальные, в последнюю ночь Марди-Гра.

Когда с улицы за окном донесся шум, Кристиан не обратил на него внимания – он был уже основательно пьян. Какой-то глухой удар… ничего особенного. Но потом снова раздался удар и какой-то противный скрежет, как будто кто-то тащил по асфальту металлический бак для мусора. Бродячая собака? Бездомный бродяга? Кристиан подошел к окну, откуда просматривался переулок на задах бара и кусочек Роял-стрит, и выглянул на улицу.

Похоже, Уоллас Грич тоже нажрался изрядно. Иначе с чего бы ему рыться в мусоре Кристиана, да еще так неловко, что гром стоял на всю улицу. Кристиан наблюдал. Уоллас вытащил из пакета с пустыми бутылками бутылку из-под водки и тут же уронил ее на асфальт. Бутылка со звоном разбилась. Уоллас опустился на четвереньки и принялся подбирать осколки с явным намерением засунуть их обратно в мусорный пакет.

Это было уже слишком. Надо будет с ним разобраться, с этим Уолласом Гричем. И разобраться решительно. Весь переулок уже был завален битым стеклом, обрывками бумажных пакетов и прочим мусором. Чего он там роется, этот Уоллас? Чего ищет? Обглоданные кости своей блудной доченьки, аккуратно завернутые в газету пятнадцатилетней давности?

Кристиан отошел от окна. Сейчас он спустится вниз и незаметно войдет в переулок; схватит этого старого идиота за волосы, отогнет ему голову, чтобы было удобней добраться до сухой сморщенной шеи, и выпьет безвкусную кровь старика…

Первый спазм грянул, когда он уже открывал дверь на лестницу. Кристиана согнуло чуть ли не пополам, и он привалился плечом к дверному косяку, прижимая руки к животу и стараясь унять вспышку зеленой боли, которая, казалось, сжигает его изнутри. Это было еще хуже, чем в те, прошлые, разы. Гораздо хуже. Такое впечатление, что боль разрывала его изнутри – буравила и разъедала внутренности. Он зажмурил глаза. Его трясло мелкой дрожью. Внутри все горело и содрогалось.

Кристиан застонал и сжал зубы, чтобы не закричать. Ему надо в ванную – это там, на площадке. У них тут одна общая ванная на весь этаж. Он толкнул дверь и вывалился на площадку, корчась от невыносимой боли. В горле стояла какая-то странная горечь. Глаза слезились.

– Господи, что это тебя так корежит? Ты хорошо себя чувствуешь? – Сосед Кристиана, Дэвид, как раз вышел на лестницу. Кристиан перевернулся на спину и беспомощно глянул на Дэвида снизу вверх. Импозантный костюм, патологически короткая стрижка, темные очки, которые он не снимал никогда, даже ночью. Очередной спазм боли скрутил Кристиана. Он скорчился на полу, подтянув колени к груди, и застонал. У него было такое чувство, что он умирает – выгорает изнутри.

Смутно, словно это происходило не с ним, он почувствовал, как Дэвид подхватил его под мышки, помог подняться на ноги, чуть ли не на себе оттащил в ванную и наклонил его над унитазом. Что-то, внутри оборвалось, Кристиана как будто вывернуло наизнанку, и шартрез полился наружу – зеленый, горячий и пенисто-липкий. Зрелище было не из приятных, и Кристиан отвернулся. На губах застыли нити густой слюны.

– Господи, парень, ты жить-то будешь? Пришлось сегодня закрыться пораньше?

Кристиан все же сумел кивнуть. Он привалился спиной к Дэвиду. Теплая рука Дэвида у него на плече не давала ему упасть. Потом его снова стошнило, только на этот раз он буквально выдавливал из себя рвоту. Но зато потом ему стало легче. Значительно легче.

– Схожу воздухом подышу, – сказал он Дэвиду.

– А может, не надо? Может, пойдешь к себе, ляжешь? Я тебя провожу. Ты что, даже зубы почистить не хочешь?

– Нет. Я лучше чего-нибудь выпью, чтобы перебить запах. Наверное, я что-то съел… что-то не то.

– Я встречаюсь сейчас с одной девочкой. Собираемся где-нибудь посидеть, выпить. Хочешь с нами пойти?

При одном только упоминании об алкоголе Кристиан едва не застонал. А от мысли о том, чтобы пойти выпивать вместе с Дэвидом и его девушкой, ему стало так одиноко и грустно. Ему самому недоступны подобные развлечения. Тем более что сейчас он был голоден.