Потерянные души Уиллоубрука

— Откуда ему знать? Да и зачем ему скрываться?

Сейдж пожала плечами.

— Понятия не имею, но если подумать… может, он понимает, что я не могу быть Розмари, потому что держит сестру где-нибудь взаперти. Но пока все принимают меня за нее, никто не догадается, что Розмари все еще не нашлась. Логично, правда?

— Мать честная, — растерялся Эдди. — Я и не сообразил.

— Может, спросишь его, знает ли он, кто я такая?

— Вряд ли это хорошая идея.

— Почему? Мне казалось, вы друзья.

Эдди саркастически хохотнул:

— Ага, конечно. Говорю же, я с ним общаюсь, только чтобы его не злить. Поскольку крепко усвоил: тут важнее всего иерархия. И команда уборщиков, и я в том числе, считается низшей кастой. Никто никому не доверяет. Санитары не доверяют медсестрам, потому что те отчитываются перед администрацией. А медсестры не доверяют санитарам, потому что администрация готова нанять любого, кто способен держаться на ногах и членораздельно говорить. У нас здесь работают бывшие заключенные, а большинство докторов — посмешище. Нормальные больницы их на работу не возьмут. Ты заметила, что врачи и медсестры не дотрагиваются до пациентов? Именно санитары приводят пациентов на осмотр, держат их и передвигают, а врачи к больным не приближаются: мало ли, укусят или заразят чем-нибудь. Я уж молчу о криминальных психопатах, которых сюда запихивают. Иногда кажется, что единственная разница между жильцами и персоналом заключается в том, что у персонала есть ключи. Поэтому я просто держусь в сторонке и стараюсь ладить со всеми.

Что-то ледяное и твердое шевельнулось в груди у Сейдж. Бывшие преступники? Плохие доктора? Криминальные психопаты? Такого она не ожидала. Ее подмывало спросить, зачем сам Эдди работает здесь, но прямо сейчас это было не важно. Затем она вспомнила следы от уколов на руках Уэйна.

— Уэйн — нарик, ты знаешь?

— Ага. Как и половина персонала. Пожалуй, наркота — единственный способ не свихнуться на такой работе. Большинство здесь подолгу не задерживаются. Каждый месяц мы теряем по десятку сотрудников.

— А почему персонал не стучит друг на друга? Они бы сообщили, если бы узнали, что Уэйн делает что-то с Розмари?

Эдди замялся.

— Ты хочешь правду или лучше тебя успокоить?

— Правду.

— Никто на Уэйна не донесет — ни за наркоту, ни за другие проделки. Многие санитары и медсестры вместе зажигают. Дурь покупают и продают прямо на работе. И еще они трахаются друг с другом. Иногда могут поцапаться, но стучать не стучат и друг друга не сливают. Тем, кто не понимает по-хорошему, прокалывают шины, поджигают тачки, а их самих могут избить на парковке до полусмерти. Чтобы сообщить о проступке, сотрудник должен собрать убедительные доказательства, что практически невозможно. А таких типов, как Уэйн, все боятся. И вот еще что: уволить государственного служащего довольно трудно, потому что их поддерживает профсоюз. Я не в курсе всего, потому что, как уже сказал, стараюсь ни во что не влезать, но слышать кое-что слышал. И кое-что знаю.

Его слова рикошетили у Сейдж в голове, как мячики для пинг-понга. Она с трудом улавливала смысл и не могла поверить услышанному. Если здешним сотрудникам сходят с рук употребление наркотиков и секс на работе, что еще они могут совершить? Похищение? Убийство? И кто будет слушать ее, если всем наплевать на происходящее в Уиллоубруке? Ее затрясло, нервы были на пределе.

— Тогда почему, как ты думаешь, Уэйн позволял тебе разговаривать с Розмари, а теперь и со мной с глазу на глаз?

Эдди пожал плечами:

— Может, потому что мне на него плевать?

— Или потому что ему до лампочки, что у тебя секс с пациенткой?

— И это тоже. Я уверен: по его мнению, именно это здесь и происходит.

— Тогда он не должен волноваться, что ты мне поверишь. А доктор Болдуин? Как думаешь, тебе удастся убедить его, что я не Розмари?

Между бровей Эдди пролегла глубокая складка.

— Он не станет меня слушать.

— Почему?

— Потому что винит меня в том, что она сбежала. Или пропала. Я правда не знаю, о чем думала Розмари и куда могла пойти.

Сейдж помедлила, растерявшись.

— Но Уэйн сказал, что доктор Болдуин обвинял именно его. Что Уэйна чуть не уволили.

— Доктор Болдуин понятия не имеет, что случилось, и пытается это выяснить.

— Так почему он винит тебя?

— Не знаю.

Сейдж внимательно посмотрела на него, затем сказала:

— Нет, знаешь. Пожалуйста, скажи мне.

В лице Эдди появилась необычная жесткость.

— Он думал, что мы… занимались тем, чем не положено заниматься. Ты ведь тоже так думала, как и Уэйн.

— Ну, если ты ей нравился, то и ладно, — мягко сказала Сейдж. — Если честно, мне было бы легче от мысли, что сестра нашла хоть какую-то радость в этой вонючей дыре. Так что прошу тебя… расскажи как есть.

— Один раз она поцеловала меня в коридоре, вот и все. Я ее оттолкнул, но было уже поздно. Все видели. Поэтому доктор Болдуин считает, что Розмари сбежала ко мне. Что я ее где-то прячу.

— А ты прячешь?

— Нет, конечно.

— И ты точно не догадываешься, где она может быть?