Потерянные и забытые воспоминания

— Я больше всего на свете хочу доказать, что такого больше никогда не повторится, — слегка сгорбившись, тихо говорит Джулиан. — Что вы можете и дальше доверять мне и разрешать проводить время с Анной.

— Ой, а давайте присядем, — предлагает Максимилиан, указав рукой на диван. — Нехорошо заставлять гостей стоять.

— Давайте что-нибудь выпьем, — предлагает Лилиан.

— Мы с Джулианом не отказались бы выпить кофе, — отвечает Норман.

— Хорошо, сейчас сделаю, — кивает Максимилиан.

— Э-э-э, а пусть Анна сделает для нас кофе! Мы с моим сыном просто обожаем то, как она его делает.

— Хорошо, — скромно улыбается Лилиан и переводит взгляд на Анну. — Милая, сделай нам кофе. А мы пока немного успокоимся.

— Сейчас сделаю, — без эмоций кивает Анна.

— Нет, что вы! — с широко распахнутыми глазами ужасается Джулиан. — Я не могу распивать с вами кофе! Быть в вашей компании слишком большая честь, которой я не достоин!

— Иди, солнце, иди, — спокойно говорит Максимилиан.

Анна медленно разворачивается и направляется в сторону кухни. А отойдя в сторону, девушка сначала бросает короткий взгляд на своих родителей и гостей, а потом незаметно смотрит наверх, на Даниэля, Питера, Эдварда и Терренса, которые уверенно кивают со скромной улыбкой, будто давая понять, что она может не бояться. Это так или иначе успокаивает ее, и она, резко выдохнув, более решительным шагом идет делать кофе.

Тем временем Максимилиан и Лилиан предлагают Норману и Джулиану присесть на диван. В тот момент, когда Сеймуры на пару секунд отворачиваются, чтобы убрать в сторону подушки, Поттеры переглядываются между собой и тихо и злостно усмехаются. Отец едва сдерживает смех и показывает своему сыну палец вверх, а тот улыбается до ушей и крутит пальцем у виска.

Сеймуры и Поттеры удобно усаживаются на диван друг напротив друга, а затем Норман быстро окидывает всю гостиную оценивающим взглядом.

— Ладно, не будем уходить от темы, — задумчиво говорит Максимилиан. — Мы ведь хотим поговорить вовсе не об этом.

— О, я крайне обеспокоен произошедшим, — с грустью во взгляде отвечает Норман. — И считаю, что нам надо что-то сделать, чтобы решить проблему.

— Думаешь, это возможно?

— Я уверен, что мы найдем выход. Вы уже знайте, что я провел жесткую воспитательную беседу с Джулианом и дал понять, что не одобряю его поведение.

— Мы только одного понять не можем: почему? — с грустью во взгляде спрашивает Лилиан. — Почему, Джулиан? Почему ты так поступил с Анной? Моя дочь никогда не желала тебе ничего плохого! Всегда отзывалась о тебе очень хорошо и ни разу ни в чем тебя не упрекала.

— Миссис Сеймур, клянусь вам, я тоже всем сердцем обожаю вашу дочь и всегда относился к ней как к королеве, — клянется Джулиан. — Вы прекрасно знайте, что я очень люблю ее и всегда говорил, что хотел бы когда-нибудь жениться на ней.

— Ни о какой свадьбе и речи быть не может. Мы с Максимилианом ни за что не отдадим нашу дочь тому, кто посмел совершить с ней такие ужасные вещи.

— Это произошло в первый и последний раз! Клянусь, больше такого не повторится!

— Лучше бы ты помнил это, когда решил избить мою дочь до полусмерти. А не устраивал нам сейчас истерику.

— Мне действительно очень жаль, миссис Сеймур. Я никогда не скрывал, что прекрасно отношусь к Анне и обожаю ее. Это знают и отец, и мать.

— Мы еще могли бы закрыть глаза на то, что ты прикрикивал на нее, — сухо говорит Максимилиан. — Всякое бывает. Все люди ссорятся. Без этого в жизни никак. Но когда мужчина избивает женщину… Такое, извини меня, простить невозможно.

— Ради бога, мистер Сеймур…

— Ты еще и сбежал. Сбежал как подлый трус и не нашел смелости посмотреть мне и Лилиан в глаза и сказать, что это была твоя работа. Человек, который вовремя оттащил тебя от Анны, все нам рассказал.

— Я испугался! Поэтому и сбежал! Боялся посмотреть вам в глаза и приблизиться к вашей дочке из страха, что могу снова причинить ей боль.

— Настоящий мужчина так не поступает, — уверенно заявляет Максимилиан. — Да, признаться в чем-то бывает очень тяжело. Но если человек искренне о чем-то сожалеет, то он кровь из носу пойдет, признает свою вину и извинится.

— Не говорите так, мистер Сеймур… — с жалостью во взгляде умоляет Джулиан.

— Пожалуйста, Максимилиан, не надо давить на Джулиана, — спокойно просит Норман. — Моему сыну и так сейчас очень плохо.

— Да? А нам сейчас не плохо? Ты хоть знаешь, что мы с Лилиан пережили, пока наша дочь была в больнице? А что с нами случилось бы, если бы Анна не дай бог умерла? Мы бы не смогли жить без нашей маленькой девочки! В ней заключается смысл нашей с Лилиан жизни!

— Я все понимаю, Макс, но прошу, пойми Джулиана. Он не виноват в том, что у него несдержанный характер. И да, я признаю, что не могу с ним справиться. Только моей Женевьеве это было под силу. С ней Джулиан всегда вел себя очень хорошо. Она умела держать нашего сына в ежовых рукавицах.