Потерянные ключи

– Нет, – покраснела. – Увы, меня даже никогда не тянуло писать стихи. Я пишу статьи…. Знаете, эссе… на культурогические темы. Они не слишком совершенны, но, так как пока у меня много свободного времени, я решила позволить себе это.

– Вы не против, если я с чем-нибудь познакомлюсь? Я люблю этот жанр.

Она смутилась. Но без жеманства. Видимо, действительно не ожидала такой просьбы.

– Право, мне будет неловко. Некоторые из них даже мне кажутся высокопарной заумью. К тому же, большинство не окончено. Ну, раз вы так хотите (а я старательно показывал взглядом, что очень хочу), я найду парочку, которые мне лучше удались.

Я направился к компьютеру вместе с ней (а вдруг ей придет в голову удалить что-то, что я еще не успел прочитать). Пока она открывала и просматривала доковские файлы, я послал СМС-ку на работу, что у меня болит голова и я приеду во второй половине дня. Если не злоупотреблять, то наш начальник к этому лоялен.

Наконец, она выложила на рабочий стол несколько статей. Я сел к столу, она скромно вышла. Что же я тут обнаружил? Например, исследование причин геронтократии в кино сталинского периода. Почему сталинское кино и сталинская культура в целом предпочитало зрелость юности (??!!). Почему возрастные актрисы играли молоденьких и почему вообще было модно выглядеть старше. Причина, оказывается, была в следующем: что авторитарный и тоталитарный мир очень иерархичны, соответственно, выглядеть в нем немного старше своих лет было знаком престижа. Потом было еще пара отрывков на тему взаимоотношений полов. С тяжеловесным наукообразием автор брался объяснить, почему смыслом жизни женщины является внимание мужчин, и почему последние, наоборот, от аналогичной зависимости достаточно свободны. Тут я отвлекся и даже начал горячо возражать про себя, забыв, что читаю я с целью исследовать не тему, а ее автора. Потом еще была попытка в духе чего-то вроде античной натурфилософии: автор вздумала представить будущее время как некую материю, вернее сказать, даже вещество, у которого есть чуть ли не объем и масса. И, оказывается, к молодым людям мы более расположены, чем к пожилым, именно потому, что уважаем их за обладание большим количеством этого вещества, этого «капитала будущего». Как деньги красят миллиардера, так молодость украшается капиталом неиспользованного времени и бесконечных возможностей (а вовсе не свежестью и отсутствием морщин). Это рассуждение мне показалось не более информативным, чем классические «все есть одно, одно есть все», «все есть вода», «все есть огонь» и прочие бессмысленные опусы из древнегреческой мудрости. Я захотел было придумать пародию на это сочинение, что-то вроде того, что пространство – это на самом деле такое время, или что молодые – это на самом деле такие старики, которые растут наоборот, но отложил реализацию на потом.

Особого таланта я у Таси-2 не усмотрел. Как и систематической образованности. Действительно, это были разрозненные обрывки системы. Главным побуждающим мотивом автора было желание усложнять все, что встречается на пути. Эдакое псевдофилософское графоманство. Некоторые идеи, правда, показались мне занятными, но разработка была такой занудной, что на ее месте я бы ограничился только первым вводным абзацем. С другой стороны, я понимал, что все это значило для человека, безвылазно сидящего в квартире и боящегося задать себе вопрос, что он такое. Рассуждения на отвлеченные темы как нельзя лучше заглушают мысли о самом себе. Должно быть, она представляла себя респектабельным французским философом, каким-нибудь Бодрийяром, который сидит в домашнем кабинете, попивает кофе, принесенное прислугой, и с наслаждением придумывает, что еще осталось в мире простого, что он пока не усложнил. У него все хорошо, все идет по плану, послезавтра самолет на симпозиум по постмодерн-лингвистике или чему-то в этом роде, у него множество умных поклонников по всему миру. А Тася – никто, в прямом смысле слова. И сочиняя все это, она видит себя человеком, определенным с точки зрения всех остальных и самого себя.

Прежней Таси в этих текстах не было вообще. Кроме, пожалуй, акцентированной мечты о востребованности со стороны мужчин, жалко закомуфлированной под философские рассуждения. Да и сохранилась ли Тася где-то еще, кроме иллюзии, именуемой внешностью? Тася-2 даже в быту была другой – из комода выбрала почему-то именно ту одежду, которую Прежняя Тася почти не носила. Она по-другому двигалась, поворачивала голову, иначе смотрела на меня. Она не вытирала пыль нигде, кроме кухни и компьютерного стола – то есть только на тех предметах, которыми пользовалась. Вряд ли она ленилась – скорее, стеснялась прикасаться к «чужому». Впрочем, внешний порядок она поддерживала, но не как хозяйка, а как интеллигентный гостиничный постоялец, который не хочет доставлять горничным много хлопот. Ну да, она же считала себя гостьей.