Потерянные ключи

– Я понимаю. Это не сумасшествие. Это бывает, наверное, с каждым. У тебя хуже, чем у других, потому что над тобой поработал этот безумец. Это он – сумасшедший злодей. Пожалуйста, не думай, с тобой все в порядке!

– Ты никуда не уйдешь?

– Никуда. Я останусь с тобой, пока у тебя это … не кончится. Пока ты не перестанешь бояться.

– Я никогда не перестану. Это не может кончиться. Пойми, меня нет. Почти что нет. Может, со стороны кажется, что все нормально – вот человек, вот его руки и ноги. Но я-то знаю, что за этим – почти пусто. Меня нет и никогда нигде не было!

– Пойдем в комнату, – сказал я. Легонько подталкивая, я отвел ее в гостиную и усадил на диван. Сам сел рядом. Она схватила мою руку и я заметил, что ее ладони очень холодные. Метафора исчезновения, зачем-то подумал я. Я накинул ей на плечи одеяло. Потом, подумав, укутал в него нас обоих.

– Ты … преувеличиваешь. – Я говорил первое, что приходило в голову. – На самом деле ты есть, как и все вокруг есть – я, все соседи во всех квартирах, все люди, которые идут сейчас мимо нашего дома по улице и дальше, по другим улицам и в других городах и странах. У каждого из них в жизни может случиться такой же … эээ … кризис. Они вдруг ни с того, ни с сего ощутят, что их существование – неправдоподобно, невозможно и абсурдно. И им тоже может стать так же страшно. И выхода из этого нет, потому что мы не можем доказать себе, что существуем на все сто процентов. Остается, видимо, просто примириться с этими мыслями. А потом – потом задвинуть их куда-нибудь в дальний угол, и пообещать себе, что подумаешь об этом как-нибудь в другой раз, но так больше и не вспомнить.

– Неужели это возможно?

– Конечно. Все так делают. Все, кроме круглых идиотов, к которым вообще никаких мыслей, кроме как о машинах, шашлыках и девицах, в голову не приходит.

Не знаю, почему я вспомнил этих типических антагонистов интеллигенции, но представив себе их, я улыбнулся. Улыбнулась и она. Я обнял ее покрепче.

– Но шашлыки вкусные, – она тоже попыталась пошутить.

– Раз ты это знаешь, значит – ты существуешь, – заметил я. – И значит, у тебя есть прошлое, в котором были шашлыки. Если не они сами, то было знание о том, что это вкусно. И вообще – ты понимаешь все, о чем я говорю. Знаешь все слова и понятия. Откуда они в тебе? Только из прошлого. Значит, когда-то ты была самым обыкновенным человеком, который вел обыкновенную жизнь и ни о чем не задумывался. И ты снова туда вернешься, уверяю тебя.

– Спасибо тебе, – сказала она. – Мне правда уже легче. Ты говоришь – и мне легче. Вот бы ты говорил все время! Я бы тогда не успевала подумать о страшном.

Я облегченно вздохнул.

– Но ведь надо спать, уже поздно. Хотя я попробую. Давай ляжем, и я буду говорить, пока хватит сил. А может, у тебя не хватит сил меня слушать и ты уснешь первая.

Я нащупал рукой подушку и подложил нам под голову. Мы удивительно удобно поместились на узком диване – одетые, прижавшись друг к другу и закутавшись одеялом. Я долго шептал всякие утешительные рассуждения, какие только мог придумать, а потом почувствовал у своего плеча руки ее ровное дыхание.

Наступает порядок

Наутро я проснулся часов в шесть. Сначала вспомнил о том, что еще не залезал в выданные на починку смартфоны. Потом повернул голову, увидел рядом лицо спящей НТ и все вспомнил. Она спокойно спала всю ночь. Я осторожно выбрался из-под одеяла, на цыпочках вышел из комнаты и вскоре уже устроился со своими смартфонами на кухонном столе. Монотонная возня с мелкими деталями помогла привести в порядок мысли. Чтобы помочь НТ, нужно точно знать, что с ней сделали. Если Николай вводил какой-то препарат – надо знать, какой. Нужно найти Николая. Но как? Похоже, позавчера он понял, что его проект, неважно какой, не выгорит, и больше не появлялся. Если, конечно, НТ ничего не скрывает. В таком случае, где его искать? И я сам себе ответил – для начала попробовать в интернете. Может, он наследил на тасиной страничке?