Потерянные мемуары Джейн Остин

Матушка, сестра и Марта много месяцев назад решили в складчину купить мне фортепиано. Сей щедрый поступок — особенно ввиду того обстоятельства, что ни одна из них не испытывала такой нужды в музыке, как я, — едва не заставлял меня прослезиться всякий раз, когда я думала о нем. У меня не было своего инструмента с тех пор, как мы уехали из Стивентона девять лет назад. Я пообещала себе разучить контрдансы, чтобы развлекать племянников и племянниц, когда те решат доставить нам удовольствие своим обществом.

— Нам повезло отыскать такой прекрасный инструмент всего за тридцать гиней, — сказала я. — Он замечательно встанет в этом углу, а здесь, у камина, я могу пристроить письменный стол.

Вестибюль соединял гостиную с просторной столовой, окна которой выходили на дорогу, а узенькая лестница вела в шесть уютных спален наверху.

— Спальни, конечно, очень маленькие, — заметила матушка, — но хорошо, что их шесть, учитывая, что все они уже распределены.

Было решено, что мы с Кассандрой, как обычно, разделим одну комнату. Марта и матушка получат каждая по своей. Одну предоставим гостям, а остальные пойдут слугам, которых матушке еще предстоит нанять: кухарке со служанкой и разнорабочему.

— Похоже, Эдвард потратил много сил, обустраивая коттедж, — сказала матушка, — хотя, как по-твоему, не слишком дерзко будет попросить добавить еще и туалет?

— Не следует надеяться на роскошь водопровода в деревенском доме, мама. Но Эдвард сказал, что починил насос на заднем дворе и выкопал новую выгребную яму под уборную.

В глубине первого этажа располагалась кухня, а за домом, через двор, конюшня, амбар для зерна и хлебопекарня.

— Марта будет на седьмом небе, когда увидит это! — воскликнула матушка. — Она поможет кухарке опробовать самые новые рецепты. Однако не представляю, зачем нам конюшня, ведь мы не можем позволить себе экипаж.

— Возможно, если станем придерживаться самой строгой экономии, то однажды сумеем завести ослика и тележку, — предположила я.

— Меня в тележке с осликом увидят только после дождичка в четверг, — фыркнула матушка.

Тем не менее сад ее порадовал: густо посаженные кусты, благоуханный жасмин, бесчисленные клумбы, на которых вперемешку цвели турецкие гвоздики и водосбор, много высокой травы и фруктовых деревьев. Вокруг сада бежали симпатичная гравиевая дорожка и высокая грабовая изгородь, которая укрывала его от шумной дороги и помогала сохранить уединение и тишину.

— Лучшего сада я никогда не желала, — довольно произнесла матушка. — Газон потребует постоянной стрижки, но мы наймем рабочего присматривать за ним. А клумбам не хватает любовной заботы и доброй прополки, но я справлюсь. Места так много, что я смогу посадить прекрасный огород с разными овощами и картофелем. Да что там, с настоящего момента я оставлю домашнее хозяйство на вас, девочки, и посвящу остаток дней работе в саду.

Через три дня после переезда мы отпраздновали рождение второго ребенка Фрэнка и Мэри, мальчика по имени Фрэнсис. Вторые роды Мэри оказались куда более простыми и быстрыми, чем первые, и радость по этому случаю побудила меня написать брату стихотворение.

В подобном же роде я продолжала еще несколько строф, перечисляя различные качества, при помощи которых, я надеялась, ребенок станет, если ему улыбнется удача, точно таким же, как его великолепный отец. В конце стихотворения я добавила:

А сами мы отлично поживаем,
О чем тебе и в прозе сообщаем.
Перо Кассандра быту посвятит
И дома в Чотоне удобство восхвалит.
Мы в нем уже премного отыскали
Того, что прежде пламенно желали.
Когда ж порядок в нем хозяйка наведет,
Он все дома на свете превзойдет,
Будь их достоинства малы иль безграничны,
А залы велики иль лаконичны.

Стихотворение замечательно выражало все мои бьющие через край чувства. Наш дом был немного эксцентричным, одни комнаты излишне малы, другие изуродованы переделками, но он был нашим и поэтому — лучшим домом на свете. Радостные хлопоты обустройства поглотили нас на многие недели.