Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе

– Браво, Холмс! – воскликнул я. – Все именно так, как вы предполагали!

Холмс сжато объяснил важность наших находок начальнику вокзала.

– Вот хитрый дьявол! – покачал головой мистер Каннингем. – Интересно, где он раздобыл такую линзу?

Холмс взвесил в руке стекляшку и ответил:

– Линза – длиннофокусная. Я бы предположил, что она из телескопа.

– И что же нам теперь делать, старина? – спросил я.

– Ждать, – пожал плечами Холмс. – Вас, мистер Каннингем, это, конечно, не касается – вы человек занятой, и у вас наверняка масса дел. Большое вам спасибо за помощь. Дальше мы с Уотсоном будем действовать самостоятельно.

– Хорошо, мистер Холмс, как скажете, – кивнул начальник вокзала. – Мне вызвать полицию?

– Нет, пока лучше не надо, – покачал головой Холмс. – Все должно быть так, как обычно, иначе мы рискуем отпугнуть преступника. Если он увидит, что у вокзала стало больше полицейских, он может надолго залечь на дно, и тогда мы его уже не поймаем. Ведите себя самым заурядным образом, а об остальном мы с Уотсоном позаботимся сами.

– Как вам будет угодно, мистер Холмс. Удачи! – С этими словами мистер Каннингем ушел.

– Значит, так, Уотсон. Давайте спрячемся вон за той большой трубой. Там и подождем нашего приятеля, – предложил Холмс. – Револьвер у вас с собой?

– Конечно, – кивнул я. – Надеюсь, мерзавец даст мне повод воспользоваться оружием.

Холмс вынул линзу, после чего положил кожаную сумку за трубу, точно туда же, откуда взял.

– Пойдемте, Уотсон, устроимся поудобнее, насколько это здесь возможно. Нам предстоит долгое ожидание – если преступник вообще соизволит сегодня прийти.

Мы спрятались за трубой так, чтобы нас не было заметно, но чтобы при этом мы могли хорошо видеть дверь на крышу. Я сел в тени, которую отбрасывала труба, приготовившись к нескольким скучным часам вынужденного бездействия. Шло время, солнце катилось по небу, и вскоре тень ушла, а мы очутились на самом пекле. Сидеть на жесткой крыше было неудобно, и у меня онемели ноги. Я снял плащ, сложил его и, не обращая внимания на грязь, подстелил вместо сиденья, опершись спиной на кирпичную кладку. Как же я жалел, что не догадался прихватить с собой бутылочку воды! Я кинул взгляд на Холмса. Мой друг неподвижно сидел, скрестив ноги по-турецки. Ему не раз доводилось устраивать засады, и терпения Холмсу было не занимать. В тот момент он напомнил мне йога, факира или восточного мистика, способного без всяких для себя последствий часами находиться на солнцепеке, погрузившись в медитацию. Наверное, я задремал, но внезапно почувствовал, как кто-то зажал мне рот и одновременно схватил за руку. Я попытался вырваться, но, скосив глаза, увидел в нескольких сантиметрах от собственного лица возбужденную физиономию Холмса.

– Ни звука, Уотсон, – еле слышно прошептал он. – Сейчас явится наш приятель.

Я кивнул, и Холмс отпустил меня. Я осторожно выглянул из-за трубы и увидел, как дверь открылась и на крышу вышел высокий худощавый мужчина в форме вокзального носильщика. Он быстро огляделся, и мы с Холмсом тут же нырнули в укрытие, прежде чем он успел нас заметить. Через некоторое время мы услышали удаляющиеся от нас звуки шагов и снова выглянули из-за трубы. Незнакомец направился туда, где лежала кожаная сумка. Нагнувшись, он открыл ее.

Холмс бесшумно вышел из укрытия, и я последовал за ним. Злоумышленник, стоя спиной к нам, лихорадочно копался в сумке.

– Вы, случайно, не это ищете? – громко спросил Холмс.

Незнакомец подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся. Увидев линзу в руках Холмса, он оскалился, словно загнанный зверь, и зарычал. То немногое, что оставалось от его шевелюры, было каштанового цвета; с левой стороны головы волосы отсутствовали полностью. На первый взгляд преступнику не исполнилось и тридцати лет. Больше всего меня поразили безобразные шрамы от ожогов, покрывавшие его лицо и шею. Через левый глаз пиромана проходил алый рубец, обезображивавший черты его лица. Преступник впился взглядом в нас, после чего быстро зыркнул на дверь – единственный путь к отступлению, который мы теперь преграждали.

– Не пытайтесь скрыться, мы вооружены, – предупредил Холмс.

– Черт, – ругнулся я сквозь зубы.

Мой пистолет по-прежнему находился в кармане плаща, который я оставил у трубы. Холмс покосился на меня и сразу же понял, какую оплошность я допустил.

Похоже, это дошло и до преступника. Осклабившись, он выхватил свой пистолет и направил его на нас.

– Берегитесь, Уотсон! – крикнул Холмс и, вскинув руку с линзой, направил концентрированный луч света прямо в глаза преступнику. Грохнул выстрел. Я услышал, как пуля просвистела мимо моего уха и с визгом срикошетила от трубы, находившейся прямо за нами.

Издав пронзительный крик, преступник выронил пистолет и попытался прикрыть руками глаза. Попятившись, он споткнулся о невысокую ограду крыши и, взмахнув руками, сорвался вниз. Раздался пронзительный вопль, сменившийся жутким звуком удара тела о землю. Мы с Холмсом бросились к краю крыши и глянули вниз. Пироман лежал на мостовой, напоминая сверху изломанную куклу. С первого взгляда я понял, что он мертв.