Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе

Джон Парсонс привел меня в оружейную комнату. Она была маленькой, но хорошо оборудованной: тут имелся даже стол, на котором я увидел инструменты и разные жидкости для чистки оружия. Здесь хранилось несколько винтовок «Ли Энфилд». На стене висело огромное ружье для охоты на слонов. В витрине лежали пистолеты, включая две пары старинных дуэльных. Но главным образом коллекция состояла из дробовиков — их тут было не меньше двадцати.

Я с похвалой отозвался о собрании оружия, и Джон пояснил:

— Обычно в августе я приглашаю сюда друзей пострелять шотландских куропаток на вересковых пустошах. Ничего нет лучше хорошей охоты, хороших друзей и хорошей прогулки на свежем воздухе.

— Вы очень гостеприимны.

— Я делаю это ради собственного удовольствия. А теперь давайте-ка посмотрим. Вот этот «пурди», кажется, вам подойдет. Не хотите ли его опробовать?

Он снял со стойки этот прекрасный образец оружейного искусства. Ложа была из красного дерева, чудесная чеканка на металле изображала сцену охоты: утка взлетала из камышей, а пара собак подавала голос. Курок выполнен в виде пучка камышей. Картинка открывалась взгляду не вся сразу, а по частям, когда поворачивалось ружье.

Я прижал его к плечу и прицелился. Оно было прекрасно сбалансировано.

— Превосходное оружие, должен сказать! — заявил я. — Пожалуй, никогда не держал в руках лучшего.

— Боюсь, дробовик никогда не сможет стать с тобой единым целым, если не сделан на заказ. Но тем не менее вы отлично постреляете. А теперь позвольте дать вам патроны. Вот эти, с мелкой дробью пятнадцатого номера, годятся для куропаток, двадцатый номер подходит для кроликов и зайцев. Если вы зарядите дула разными патронами, то будете готовы, кто бы ни попался.

Я рассыпался в благодарностях, но он лишь отмахнулся и, выйдя со мной из комнаты, тщательно запер дверь.

— Желаю вам удачной охоты, доктор. Сожалею только, что не смогу пойти с вами, но в конце года дела поместья отнимают так много времени. Надеюсь, сегодня за чаем вы развлечете нас охотничьими байками.

Распрощавшись с ним, я направился в свою комнату, чтобы одеться для прогулки. Я спешил как мог, но когда спустился, то заметил, что Родерик явно раздражен задержкой.

— Пошли, — буркнул он и, не вымолвив больше ни слова, вышел первым на снег.

Мы обогнули дом и начали взбираться по крутому склону. Это было нелегко, тем более что нам не хотелось класть ружья на снег. К счастью, многие глыбы известняка покрывал дерн, и, используя их как опору для рук и ног, мы довольно бодро продвигались вперед. Через полчаса этого выматывающего подъема мы оказались на горизонтальном холмистом пространстве. Оно образовывало как бы широкую ступеньку на подступах к горе Пенигент, которая теперь возвышалась над нами.

— Как называется это место? — спросил я.

— Бли-Фелл, — ответил мой спутник, — но мы пойдем дальше, к Ньюби-Мосс, вон туда: там чаще встречается дичь.

Идти стало легче, но расстояние составляло почти две мили. Я попытался завязать на ходу разговор:

— Вам часто выдается случай пострелять?

— Реже, чем хотелось бы.

— Конечно, хорошо иметь сестру, у которой большой дом в Дейлз.

— У моей сестры нет ничего подобного — это у моего зятя есть большой дом в Дейлз.

— Ну конечно, это я и хотел сказать.

Родерик только хмыкнул в ответ, и я замолчал, сохраняя силы для ходьбы.

Мы прошли еще несколько ярдов, как вдруг прямо у нас из-под ног выскочил заяц. Он понесся по кривой к груде валунов, бешено работая лапами и прижав уши. Мы оба вскинули ружья к плечу, хотя Родерик сделал это быстрее, и выстрелили. Наши выстрелы слились в один. Заяц подпрыгнул, перекувырнулся в воздухе и упал мертвый. С удовлетворенным смешком Родерик подошел к нему и, подобрав тушку, сунул в свой ягдташ.

— Кто из нас подстрелил его? — спросил я.

— Я.

Вскоре мы добрались до Ньюби-Мосс. Эта плоская равнина была разделена на поля с уже знакомыми мне стенами, сложенными без раствора. Мы перебрались через первую, и Родерик предложил:

— Давайте встанем в линию. Так выйдет лучше: у нас будет в два раза больше дичи, и, если повезет, вдвоем мы всю ее перестреляем.

Я сильно подозревал, что ему просто не хочется со мной беседовать, но согласился, так как по-прежнему мог наблюдать за его передвижениями. Мы разошлись примерно на сорок футов и медленно двинулись по полю. К тому времени, как мы достигли дальней границы, нам так ничего и не встретилось. Мы оба начали перелезать через стену. Это было нелегко, потому что стена доходила нам до груди, а верхние камни качались. Наконец я залез на стену и собирался с нее спрыгнуть на дерн, как вдруг услышал очень громкий хлопок, и меня отбросило обратно на поле.

Я лежал, ничего не понимая, и вдруг ощутил боль в левой руке. Услышав, как Родерик бежит ко мне, я испугался за свою жизнь: а вдруг он собирается меня прикончить? Я поискал на земле свой дробовик, но он отлетел слишком далеко. Увидев кровь на снегу, я перевернулся, чтобы на всякий случай оказаться лицом к Родерику. Однако он отшвырнул свое ружье и склонился надо мной с явной тревогой.

— С вами все в порядке? Куда я вам попал?