Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник)

– Дело в том, мистер Холмс, что Родригес начал убивать не в Лондоне, – с тяжелым вздохом промолвил дон Педро. – В прошлом году по Мадриду прокатилась волна преступлений – злодей приканчивал проституток с помощью удавки. После того как капитан получил назначение в Англию, убийства в Мадриде прекратились, но начались здесь. Я должен был во всем убедиться наверняка. Я следил за Родригесом. Следил в ту ночь, когда была убита мисс Бэнкс. Увы, я не смог его остановить, но я видел, как Хосе покидал место преступления. Потом из дома выбежала мисс Райт. Я проскользнул в комнату и увидел, что натворил мой заместитель. Меня так потрясло увиденное, что я растерялся и не мог решить, как поступить. – Дон Педро снова глубоко вздохнул. – Я люблю свою страну, мистер Холмс, как и вы любите Британию. Мне была невыносима мысль о том, что испанские ордена носит тварь, на чьей совести, возможно, не одна человеческая жизнь. До того как установить за Родригесом слежку, я похитил его ордена. Я решил, пусть они лучше полежат у меня, пока я не выясню всю правду, ну а Хосе подумал, что их куда-то дел один из слуг. Чтобы навести полицию на след, я решил подбросить на место преступления орден за военные заслуги. Впрочем, я знал, что, даже при самом неблагоприятном для Родригеса стечении обстоятельств, его ждет лишь депортация. Честь семьи останется незапятнанной, а женщины в Мадриде снова окажутся в опасности. И тут я вспомнил о вас. Начальник полиции Томпсон неоднократно упоминал о вашей преданности идеалам правосудия и справедливости. Я выяснил, где живет подруга жертвы, написал ей анонимную записку, в которой предложил обратиться к вам за помощью, и сунул ее мисс Райт под дверь. Увы, она обратилась к вам слишком поздно, и нам не удалось избежать третьего убийства. Об этом остается только сожалеть. Одним словом, я знал, что вы единственный в состоянии мне помочь, и вы полностью оправдали мои ожидания.

– Но что вам мешало просто сказать, что Родригес – убийца? – спросил Холмс.

– Я не мог публично обвинить своего коллегу. Это стало бы нарушением испанского дипломатического протокола. Все должно было выглядеть так, словно полицейские органы Англии сами вышли на преступника.

Холмс смерил посла изучающим взглядом:

– Я наставил ошибок в предсмертной записке?

– Там имелось несколько огрехов, – признал дон Педро, – но дело не в них. Чтобы полиция поверила в подлинность подобного послания, оно должно было выглядеть более личным и более пространным. Эту задачу я взял на себя. А вот то, что написали вы, – посол протянул листок Холмсу.

Мой друг кинул взгляд на бумагу, скомкал ее и швырнул в огонь.

– Должен признаться, – продолжил дон Педро, – подпись Хосе я подделал не очень удачно, но я рассчитывал на то, что инспектор Лестрейд все равно обратится ко мне с просьбой подтвердить ее подлинность. Так оно и случилось.

– Снимаю перед вами шляпу, дон Педро, – покачал головой Холмс. – Вы без преувеличения выдающийся человек. Я себя чувствую марионеткой, которой управлял опытный кукловод.

– Lo siento, простите, – развел руками посол. – У меня не было другого выхода. – Внимательно посмотрев на моего друга, он добавил: – Это я снимаю перед вами шляпу, мистер Холмс. Помимо прочих ваших талантов, о которых мне уже доводилось слышать, как оказалось, вы еще и великолепно фехтуете. Вам удалось одолеть моего заместителя! Впрочем, насколько я понимаю, бой не прошел для вас бесследно.

Холмс осторожно коснулся раны:

– Вам не о чем беспокоиться, господин посол. Стараниями доктора Уотсона я скоро поправлюсь.

– Я подаю в отставку. – Дон Педро медленно встал. – Я слишком истосковался по испанскому солнцу. Поеду домой греть старые кости. – Он протянул Холмсу визитную карточку: – Если найдете свободное время, я буду рад получить от вас весточку. Хоть на английском, хоть на кастельяно.

Холмс улыбнулся и крепко пожал руку посла.

– Я извлек для себя важный урок из нашего знакомства, дон Педро.

Пожилой джентльмен чуть склонил голову и промолвил:

– Vaya con Dios[24], джентльмены.

– Каков актер, Холмс! – восхищенно произнес я, когда посол ушел. – Помните его реакцию, когда вы сказали ему, что Родригес – убийца? Я нисколько не сомневался, что дон Педро потрясен до глубины души, а на самом деле он уже знал всю правду.

– Вы правы, Уотсон, – кивнул Холмс, – однако, вы, думаю, согласитесь, что между дипломатией и актерской игрой много общего.

На следующий день нас навестила Молли Райт.

– Душитель мертв, – сообщил ей Холмс. – Быть может, вы читали в газетах об испанском дипломате, который покончил с собой. Так вот, это было не самоубийство.

– Так, значит, это вы прикончили подонка? – просияла девушка.

– Да, – кивнул Холмс, – только не говорите об этом ни одной живой душе. Если меня об этом кто-нибудь спросит, я буду все отрицать. Вам же я скажу правду: я прикончил убийцу его же оружием.