Потерянные сердца

Дженни могла бы выгнать меня. И мою мать тоже. Но она этого не сделала. Я был никому не нужен: ни маминому племени, ни народу отца. Но в доме Дженни меня не презирали, не били и не морили голодом. Она заботилась о нас. О нем. И продолжает заботиться. В хозяйстве все налажено, на столе всегда ждет еда. Отец, в свою очередь, тоже заботится о ней: дает пропитание и кров, принимает решения. Впрочем, точно так же он заботится о мулах и кобылах. Осмелюсь предположить, что они ему больше по нраву. Отец никогда не бывал с нами жесток, ни разу не поднял руку ни на меня, ни на семью, однако он холоден и молчалив. Раньше я его боялся и старался всегда следить за ним, чтобы держаться на расстоянии.

Я обнаруживаю, что отец один в лавке. Это редкость. Он предпочитает работать с животными. Лерой Перкинс торгует снаряжением, а мы с отцом продаем мулов. На время моего отсутствия ему придется нанять нового помощника. Я буду скучать по лавке. В загонах пахнет хаосом – потом и лошадьми, пылью и навозом, а здесь – порядком, выделанной кожей, маслом и железом. Я втягиваю носом этот чистый аромат и задерживаю дыхание. На выдохе с моих губ срывается вопрос:

– Ты продал мулов человеку по фамилии Мэй?

Отец поднимает на меня нечитаемый взгляд. Мне знакомо это выражение лица. Он думает. У моего отца голубые глаза и красные щеки. В детстве он казался мне огромным, хотя теперь я такого же роста. И такого же телосложения: высокий, широкоплечий, узкобедрый, с длинными ногами, большими ступнями и крепкими руками. Мне не достались его льдистые глаза и соломенные – теперь уже седые – волосы, но двигаюсь я так же, как он. Та же походка. Та же осанка. Я научился быть похожим на него или, может, с самого начала был на него похож. Теперь я уже не боюсь его. Я просто устал жить в его тени.

– С ним, возможно, была дочь, – добавляю я, стараясь, чтобы мое лицо ничего не выдало.

Но, боюсь, отца не проведешь. Его напряженно наморщенный лоб разглаживается.

– Уильям Мэй. С ним была вся его семья. Куча детей, некоторые взрослые, другие помладше, и жена, судя по всему, ждет еще одного.

Я молчу, думая о Наоми Мэй, ее желтом платье, зеленых глазах и веснушках на переносице.

– А что? – отрывисто спрашивает отец, будто ждет дурных вестей.

– Хорошие ему достались мулы?

– Не наши. Но хорошо сочетаются друг с другом. Надежные, привычные к повозкам и людям. Повозки у него тянут волы. Мулов он купил на всякий случай. Большую часть времени на них будут ехать верхом или перевозить мелкие грузы.

Я киваю, удовлетворенный таким ответом.

– Теперь я вспомнил его дочь. Блестящие глаза. Задает много вопросов. – Отец снова поднимает взгляд на меня. – Хорошенькая.

Я фыркаю, изображая безразличие. Мы с отцом никогда не обсуждаем женщин и вообще не тратим время на пустую болтовню. Обычно мы говорим только о мулах – на этом все. Поэтому меня удивляет это неожиданное замечание.

– Они пойдут с караваном Эбботта, так что ты сможешь присмотреть… за мулами. Раз они тебя так тревожат, – добавляет он.

Я киваю, стараясь не выдать свое волнение. Грант Эбботт, брат Дженни, считает себя траппером[2], хотя занимался охотой совсем недолго. В сорок девятом он отправился в Калифорнию, но разбогатеть так и не сумел. Он уже три раза бывал в Орегоне и наконец решил, что сопровождать переселенцев выгоднее, чем промышлять охотой и золотоискательством. К тому же этот малый просто не способен сидеть на месте. Он уговорил меня отправиться с ним в Форт-Кирни, по ту сторону реки Платт. Я уже раз десять перегонял туда мулов. Всякий раз я думал, не продолжить ли мне путь на Запад, и всякий раз возвращался в Сент-Джо к отцу.

Если я иду с караваном, мне не нужно нанимать помощника, а Грант Эбботт заплатит мне за помощь в охране и других делах, да и несколько лишних мулов могут быть полезны. С большим караваном всегда проще и безопаснее, хотя двигаться приходится намного медленнее. Я всегда обходился без неприятностей. Я хорошо управляюсь с животными, ни к кому не лезу, хорошо работаю. Я простой погонщик мулов, а мой слегка необычный вид, как правило, никого не смущает. Только однажды меня обозвал «грязным краснокожим» человек, который сам никогда не мылся. Но через два дня он умер от холеры, потому что поленился подняться выше по течению за чистой водой.

– Ты готов? – спрашивает отец, хотя и так знает, что я готов.

Мулы, которых заказал капитан Демпси, уже стоят в отдельном загоне, чтобы их случайно не продали. Они навьючены и накормлены, а грузы, которые они повезут, в том числе мое снаряжение, уже собраны. Я показываю свою ношу:

– Мне осталось только это отнести. Рубашки и штаны. Пойдут на обмен.

– Холстина намного удобнее замши, – соглашается отец. Он сегодня удивительно разговорчив, я уже не знаю, что и думать. – Дженни просила напомнить тебе, чтобы ты зашел домой постричься, – добавляет он.

– Прямо сейчас схожу к ней, – покладисто отвечаю я.