Потерянные судьбы

Из куртки пальто сразу достал связку ключей, самый большой их них, с коричневой пластинкой открывал или закрывал замок, установленный на двери забора.

Аделард тихо засунул ключ в дверную скважину и начал аккуратно поворачивать его в правую сторону, после двух полных оборотов дверь отварилась, и его встретил громкий и звонкий лай собаки, которая была непременно рада вернувшемуся хозяину.

«А ну тихо! Кому сказал!»– Аделард ругаясь пытался остановить собачьи любезности, но у него получалось плохо. – «ну, дружок я тоже рад тебя видеть, но сейчас надо спать и не шуметь».– сказал он, подойдя к будке и держа в левой руке ребенка, а правой умудряясь гладить собаку, которая даже не понимая языка, сумела определить, что от него требуется.

На лай собаки, сразу же в доме загорелись все лампочки освещающие первый этаж, а за ними загорелись освещающие двор и улицу, обычно так делают, когда в дом пытаются заглянуть «незваные гости».

Аделард дальше пошел по белым плиткам, отражавшие ночью свет, поставил эти плитки Аким, чтобы отец в темноте не споткнулся и не упал.

Его начали встречать две большие деревянные колонны, держащие маленькую часть крыши. Дойдя уже до ступенек, Аделард замедлил шаг и начал медленно подниматься. Его туфли стуча по ступенькам, создавали глухой звук в добавок к скрипу от пола. И вот через несколько секунд он стоял перед дверью своего дома, держа в руке внука и стуча с надеждой на то, что его поймут, потому что если твои поступки дома не поймут, то нигде не поймут.

***

Молодая женщина, тридцати шести лет, должна была просидеть с Никой до утра, но в итоге провела целые сутки у Аделарда дома, ожидая, когда сосед придет со своей невестой и ребенком.

Открыв дверь с удивленным лицом, не понимая, что происходит, она пыталась сформулировать правильный вопрос, но так и не смогла, и начала штурмовать бесчисленным количеством вопросов:

«А вы где так долго были? А где Эля? С ней все в порядке? Она в больнице? Почему вы молчите?» -удивленно спрашивала женщина, пытаясь разобраться что случилось.

Аделард тихо вошел в дом, снял обувь и верхнюю одежду, вручил ребенка ей в руки и попросил, чтобы она уложила ребенка спать и спускалась вниз, в гостиную.

Та не задавая лишних вопросов, пытаясь отогнать прочь плохие мысли, сделала все что ей сказал старик, и спустилась вниз с детской комнаты в просторную гостиную с каменным камином, стоящим на против двух кресел, обшитых зеленной тканью, и маленького столика между ними.

В камине бруски дерева, тихо потрескивая горели и согревали жильцов этого дома. Илона села на свободное кресло, повернула чуток голову чтобы видеть и камин и Аделарда, которому есть что рассказать няньке и по совместительству подруге Эли.

Любопытство распирало Илону, она не дожидаясь, когда Аделард объяснит, что произошло, сама первая решила рассказать, что было пока он отсутствовал: «Ника уже давно спит, а Аким с раннего утра названивал и пытался узнать, что с Элей, как она и что с его сыном, а я не могла ответить, вы забыли телефон дома и всех нас очень сильно напугали. И молчанием своим еще сильнее пугаете.»

Старик, понимая, что от него ждут внятного ответа с хорошими новостями, но таких новостей у Аделарда было мало, доставая пачку сигарет «Marlboro» начал рассказывать, что произошло: «После родов Эля погибла, оставив нам в память о себе лишь своего сына и дочку» -ели сдерживая свои слезы перед Илоной, зажег сигарету и начал медленно курить, глядя на то, как догорают одни бруски дерева, чтобы зажглись другие.

Илона, не скрывая печали, пыталась смотреть Аделарду прямо в глаза, но он постоянно смотрел на камин. Она до конца пыталась думать, что это какая-то глупая шутка и вот-вот Эля выскочит из дверного проема или из какого-нибудь угла, закричит и напугает её до мурашек. Но такого не будет. На карих глазах появились капельки слез, выходящие прямиком из глубины души, которые дойдя до глазных яблок материализуются в соленный раствор воды и протекают на щеках, а потом их просто протирают или они сами высыхают.

Аделард тяжело вздыхая, не отводя глаз от камина, докурил сигарету и бросил её в огонь, доставая из внутреннего кармана пиджака красный платочек, на котором были изображены множество маленьких разноцветных символов бута. Он протянул расплакавшейся женщине платок, у которой уже на лице было не несколько капель, а целый ручей слез. В этот момент их взгляды пересеклись, Илона воспринимающая молчание Аделарда, как равнодушие поняла, что ему намного тяжелее чем ей, но он не в праве показывать это.

***

Аделард лежал на кровати и смотрел в потолок, не имея ни малейшего желания вставать и идти куда-то, он был душевно опустошен. Вставая чувствовал боль, которая пронизывала его тело от пальцев ног до самой макушки и самое страшное было то, что эта боль со временем никуда не уйдет, она лишь станет менее ощутимой потому, что он к ней привыкнет и будет с ней жить.