Потерянные в прямом эфире

— Ну вот и отлично, — печально улыбнулась я, ощущая, как тугой ком подкатывает к горлу. — Значит, я буду тебе другом. Хочешь? Просто другом… Я буду рядом, если ты позволишь…

***

Как бы дико это ни звучало, но после всех  душещипательных сцен мы с Арсением даже смогли вернуться за наш столик. Я извела пачку салфеток, ликвидируя потоп, устроенный липкой газировкой, а он меланхолично жевал картошку фри. Оба ощущали себя выжатыми как лимоны, но мысль о непринятых решениях не давала покоя. Поэтому мы молчали и просто ели, не чувствуя вкуса, словно пребывая в неком трансе.

Домой отправились пешком. Ночь выдалась непривычно тёплой, поэтому мы смело вышагивали вдоль проспектов. Я цеплялась за каждую мелочь, раздувая из неё самый настоящий инфоповод. Профессия радиоведущего обязывала уметь создавать полноценный рассказ из ничего. С упоением повествовала о том, какой была Москва почти восемнадцать лет назад, когда мы с ней повстречались впервые. Арсений подключился к моему монологу не сразу, изредка с недоверием уточняя тот или иной момент. Ему, коренному москвичу, было сложно понять мои детские восторги. Поразительно, но я была всего лишь на два года старше его, когда сбежала из дома покорять столицу.

Спустя пару часов, когда я еле шевелила ногами в своих ботильонах на каблуках, мы вышли к знакомому району. К тому времени Сеня стал заметно словоохотливее, делясь своими воспоминаниями из детства.

— А вон там, — махнул он рукой в темноту, — после дождя обычно скапливается вода и образуется огромная лужа. Мне было лет восемь, когда я решил проверить её глубину и поскользнулся. Ох и криков дома тогда было! Я весь грязный, школьные учебники мокрые насквозь… ещё и коленку разбил. Думал, что отец меня убьёт, повезло, что Аня…

А что сделала Аня, я так и не узнала, потому что Арсений запнулся и густо покраснел, что было видно даже в свете уличных фонарей.

— Аня — это твой учитель по биологии? — будто между прочим уточнила я, хотя у самой всё на душе заходило ходуном.

Затяжная пауза выдалась красноречивой.

— Да, — наконец-то пробормотал он себе под нос. — Папа несколько лет встречался с Анной Сергеевной.

Саркастический смешок вырвался сам собой:

— Ничему жизнь твоего отца не учит.

— В смысле? — тут же напрягся парень, готовый с ходу броситься на защиту родителя.

Вдаваться в подробности я не стала, лишь отрицательно покачала головой. Ну не говорить же четырнадцатилетнему парню, что у его отца прослеживаются явные проблемы на почве служебных романов. Или отношения с учительницей сына за такие не котируются? Впрочем, кто я такая, чтобы судить.

Одна неудачная фраза в моём исполнении, как всегда, всё испортила, и остаток пути мы прошли в гробовом молчании.

На часах уже было далеко за полночь, когда добрели до нужного подъезда. Я даже успела почувствовать укол совести за то, что по ночам таскаю ребёнка незнамо где. А ведь ему завтра в школу.

— Ну, и как мы с тобой завтра с утра встанем? — между делом заметила, пока Арсений по карманам искал ключи от домофона.

— Можно проспать? — с надеждой поинтересовался парень, прикладывая металлическую таблетку к магнитному замку.

— Чтобы тебя уж наверняка  исключили из гимназии?

— У нас были обстоятельства, — лукаво предложил он, и я поняла, что хрупкий мир вновь был восстановлен.

— Ну уж нет, — хмыкнула. — Придём домой, сразу чистить зубы и спать.

— Занудство.

Если честно, то я была полностью с ним согласна. Мне, далёкой от школ, садиков и прочих воспитательных организаций, было непривычно ориентироваться на их требования, но обстоятельства вынуждали нас придерживаться правил. Поэтому я уже сейчас начинала готовиться к тому, что завтрашнее утро дастся нам боем.

В подъезде царила тишина, только каждый наш шаг гулко отдавался меж лестничных пролётов. Я вяло перебирала в своей голове список дел на завтра. Было странно выстраивать свою жизнь вокруг расписания Арсения, гадать, что приготовить на завтрак и чем порадовать его внутреннего сладкоежку, но неожиданно мне это нравилось. Дела, которые в обычной жизни казались рутинными, сейчас приобретали какой-то особенный оттенок.

— Может быть, всё-таки без школы? — предпринял ещё одну попытку Сенька, вставляя ключ в замок квартиры.

— Чтобы я потом выслушивала директорские нотации? Или чьи-то ещё…

Я не имела в виду ничего такого, но Арсений и тут умудрился услышать упрёк в сторону... Анны Сергеевны, по крайней мере, в лице он изменился, напряжённо посмотрев на связку ключей, и вытащил её из замочной скважины. Взгляд его мне не понравился, слишком много в нём оказалось испуга… и разочарования.

— Эй, я не хотела…

— Всё в порядке, — проговорил он на автомате, пару раз сжав ключи в руке. — Всё в порядке…

Ко второму замку он потянулся не сразу, словно нехотя. И, разумеется, я посчитала, что он просто не хочет пускать меня в дом. Видимо, последняя моя ремарка была лишней.

— Арсений…

— Нет, всё правда в порядке, — вздохнул он и отступил назад, потому что с противоположной стороны двери вдруг раздался скрежет металла, ознаменовавший, что кто-то открывает замок.