Потерянные во времени

Узкая лестница вела странников во времени все ниже и ниже. Чем глубже они спускались в подземелье, тем холоднее становилось. Местами стены были покрыты мхом и плесенью от сочившейся сквозь кладку воды. Наконец лестница закончилась, и они попали в темный коридор, по обеим сторонам которого тянулись камеры, теряясь в кромешном мраке. Каждое помещение было довольно-таки большим, вмещавшим стол, стул для нотариуса, очаг и инструменты для пыток, от вида которых у Мишель зашевелились волосы на голове. Тут были и «железная дева», и «дробитель черепа», и пектораль, и «колыбель Иуды». Журналистка остановилась в нерешительности. Одно дело – видеть подобное на картинках при написании статьи для газеты, и совсем другое – наяву, чувствовать запах крови, смешанный с атмосферой страха, страданий и смерти.

– Что, нервы сдают? – еле слышно произнес Роберто. – Вот она, средневековая действительность. Хочется тут остаться? Вас с теми милыми вещицами и знаниями о будущем сожгут как ведьму. Однозначно!

– Прекратите меня запугивать! – пошатнувшись от услышанного, громким шепотом ответила Мано, бросив сердитый взгляд на спутника. – Откровенно говоря, мне и вправду не по себе, так еще вы со своими шуточками.

– А я вовсе не шучу, – совершенно серьезно проговорил граф Суардо. – Если старая ведьма не поможет нам выбраться из этого ада, все так и произойдет. И такая участь постигнет не только нас, но и всех пассажиров поезда.

– Не могу не согласиться с вами, – кивнула головой Мишель. – Нам необходимо найти ее… Пойдемте!

Превозмогая ужас и тошноту от запаха разложения, журналистка и Роберто медленно двинулись вперед, осматривая каждую темницу. Однако все они были пусты, так как два дня назад состоялась массовая казнь восьмерых пленников, осужденных за ересь и колдовство. С каждой новой темницей отчаяние все сильнее и сильнее наполняло душу Мишель. «Неужели наш средневековый знакомец ошибся? А что, если в городе существует еще одна тюрьма, и мать Прагассы допрашивали именно там? Но тогда кого охраняли стражники и почему они упоминали о колдунье?»

Внезапно в последней камере свет от фонаря упал на изможденную фигуру в порванной и окровавленной одежде, лежащую на полу. При виде света пленница зашевелилась. Она подняла руку, прикрывая глаза, и уставилась на незваных гостей.

– Кто вы и что вам еще от меня нужно? – проскрипел голос. – Пошли прочь! Я не желаю разговаривать. До утра еще долго. У меня еще есть время…

Пленница отвернулась от них, продолжая ворчать и посылая проклятия на голову тех, кто посмел потревожить ее.

– Погодите! – с отчаянием промолвила Мишель. – Только скажите… вы… Шайла?

На секунду фигура замерла, но потом резко повернула голову в их сторону и с плохо скрываемым интересом на изнуренном лице сказала:

– Никто не называл меня так уже много лет. Кто вы? Откуда вам известно мое имя?

– От вашей дочери, Прагассы, – ответила Мишель, с ужасом глядя на изувеченное пытками тело старой ведьмы.

– Прагассы? – прищурившись, переспросила старуха, пристально поглядев на журналистку.

Она, хромая, подошла к решетке, не сводя глаз с молодой женщины. От зловещего взгляда ведьмы по спине Мишель побежали мурашки, а ноги в буквальном смысле слова подкосились.

– А откуда ты знаешь мою дочь? – остановившись прямо у решетки, в двух шагах от пары, задала вопрос Шайла.

Старуха медленно обвела журналистку, а потом и графа Суардо изучающим взглядом.

– Если ты общалась с ней… да и выглядишь ты не по…

Неожиданно лицо ведьмы побагровело, а глаза заметали искры.

– Как она посмела ослушаться меня? Теперь месть потеряет сладость! Дьявол! Отродье сатаны! Последний из рода Саджино должен был тоже сгинуть, причем сгинуть от рук своего же предка! – Шайла заметалась по темнице.

– Прагасса не ослушалась, – Мишель попыталась успокоить разбушевавшуюся ведьму. – Все произошло так, как вы и хотели. Все потомки инквизитора Саджино умерли неестественной смертью. Осталась только одна пожилая одинокая женщина, которую все в округе считают сумасшедшей, и именно ради изменения ее судьбы я решилась на опасное путешествие. Прагасса согласилась мне помочь, сказав, что мое появление предопределено судьбой. Она верила в это!

– Предопределено судьбой? – остановившись посредине темницы, ехидно произнесла Шайла. – Не судьба и не Бог, будь он проклят, решают, что предопределено судьбой. А я! Великая и могущественная колдунья Шайла!

– Чего стоит ваша магия, если перед лицом Господа вы бессильны? Ваше время уже почти закончилось. А время Прагассы еще нет, но может оборваться самым нелепым образом, если я не смогу изменить ход событий, остановив проклятие. И только вы можете спасти дочь и тех несчастных, томящихся в поезде. Они ведь не виновны в вашей смерти!

– Какое мне дело до тех людей, – хмыкнула ведьма. – Какое мне вообще дело до людей? До этих жадных, лживых людишек, которые пекутся только о своем благе? Пусть хоть все сгинут, мне-то какое дело?