Потерянные во времени

Однажды утром, вскоре после ее заточения, в имение принесли телеграмму – срочный вызов. «Я в «Фэйрмонте». Буду ждать тебя в чайной комнате в четыре».

– Кто в наше время шлет телеграммы? – поинтересовался юноша, глядя, как Аллегра читает полоску бумаги.

– Моя мать, – ответила она, разорвала листок и бросила в мусорное ведро. Она не разговаривала с матерью с момента отъезда из Нью-Йорка. До нынешнего времени Корделия не предприняла ни единой попытки связаться с дочерью.

– Когда ты нас познакомишь? – спросил Бен.

– В другой раз, – сказала Аллегра. – Извини. Просто… вам сейчас лучше не встречаться.

Бен кивнул, хотя и расстроился. До вечера они не возвращались к разговору.

Когда Аллегра вошла в величественное лобби отеля, мать сидела на диване, суровая и неумолимая, как всегда. Девушка наклонилась и чмокнула Корделию во впалую щеку. Кожа напоминала на ощупь бумагу, пахла гигиеническим тальком и «Шанель № 5». Но если не считать нескольких новых морщинок вокруг ярко-голубых глаз, мать ничуть не изменилась. На мгновение перед девушкой возникла картина – Корделия, выглядящая немного старше, разговаривает с барышней помладше самой Аллегры. Кто эта девочка? Дочь, которую она родит Бену? Почему она с Корделией? Конечно, из-за того, что Аллегра не будет иметь возможности растить ребенка. Она вспомнила другое видение: себя в коматозном состоянии, уже в больнице. Могла ли она сделать что-нибудь, чтобы изменить судьбу, собственное будущее? Бен уговаривал ее не бояться, но он понятия не имел, с чем им предстоит столкнуться в реальности.

– Булочку? – поинтересовалась Корделия, прерывая мысли Аллегры.

– Нет, спасибо.

– Зря. Они недурны.

Аллегра смотрела, как мать ест аккуратными, выверенными движениями, и сама, словно в отместку, шумно глотнула воды из стакана.

– Я знаю почему ты здесь, – решила нарушить молчание девушка.

– Да? – Корделия поставила чашку. – Пожалуй, меня это не удивляет.

Аллегра продолжила:

– Ты не собираешься уговаривать меня передумать. Мы с Чарльзом… разобрались. Он отпустил меня, – неуверенно произнесла она.

– Да. Я знаю, и ковен также в курсе, Аллегра, – ледяным тоном сообщила Корделия. – За многие века своей жизни я далеко не всегда соглашалась с Чарльзом, поэтому я отнесусь к тебе уважением. Я не стану говорить о твоем выборе. Ты должна понимать, от чего ты отказалась ради… взаимоотношений со своим фамильяром. Я полагаю, что, если ты осознала, что привело меня сюда, но ничего не предприняла по этому поводу, мы обе зря потратили время.

– Да, – согласилась Аллегра. – Мне очень жаль, что из-за меня ты зря потеряла день, мама.

Корделия вздохнула:

– Я много размышляла. Я думала, ты не останешься равнодушной. Я не ожидала, Аллегра, что ты настолько бессердечна. Совсем на тебя не похоже.

– Чарльз мне не безразличен! – возразила девушка. – Но я больше не могу! Он понял меня. Я люблю другого. Так случилось, и это правда.

– Чарльз умирает! – рявкнула Корделия.

– Что?! – воскликнула Аллегра.

– Мне показалось, ты сказала, что имеешь представление о причине, по которой я приехала сюда.

– Я считала, ты хочешь вернуть меня в Нью-Йорк.

– Верно.

– Я хочу сказать… чтобы возобновить узы… – смешалась Аллегра. Наверняка это простая уловка, придуманная, чтобы заставить ее возвратиться. Корделия лжет. – Мы бессмертны! Он возродится в другом цикле.

– Ты ничего не поняла. Если ты не возобновишь узы, Чарльз ослабеет. Он утратит часть личности. Бессмертная кровь, сангре азул, истает.

– Но если узы разорваны, почему я не больна?

– Пока ты еще здорова, – поправила Корделия.

Аллегру охватила паника. Узы сведут в могилу их обоих. Кровь истончится, и ее бессмертный дух погибнет. Неудивительно, что Корделия здесь! Но Аллегра не хотела этого знать. Она и без того видела слишком многое, но не отступилась. Собственная кровь предсказала ее будущее – кома, ребенок, растущий без матери. А Бен… Что будет с ним?..

– Я проделала путь до Сан-Франциско не для того, чтобы судить тебя, Аллегра, или бранить за неверный выбор. Я пришла с просьбой – повидайся с Чарльзом перед его кончиной. Ты не можешь ему отказать – это последнее желание твоего брата.

Аллегра сказала Бену, что дома произошел несчастный случай и она вернется в долину, как только сможет. Она вылетела в Нью-Йорк тем же вечером, а следующим утром нанесла визит Чарльзу в его великолепном новом жилище на Пятой авеню.

По дороге она поняла, как сильно ее воспоминания связаны с близнецом. Вся ее жизнь и собственное «Я» просто не могли существовать без этой одинокой фигуры, сидящей сейчас в темноте роскошной спальни. Аллегра подбирала отделку для комнаты и тщательно обставляла ее, с любовью представляя, как они создадут свой дом. Когда она увидела Чарльза, столь сиротливого в этом особняке, девушку пронзила печаль. Это ее вина. Она бросила брата.

Чарльз ван Аллен услышал, как Аллегра вошла, тихо ступая по войлочному ковру.

– Тебя прислала Корделия, – сказал он, закрывая лежавшую на коленях книгу.