Потерянный берег - Рухнувшие надежды. Архипелаг. Бремя выбора

Матрос, размахнувшись, перекинул швартовый, мужичок его подхватил и быстро перебежал на берег, где метрах в пяти от воды из земли торчал солидный такой пень, сантиметров шестьдесят в диаметре и в высоту метр.

– Подтягиваем, – скомандовал Иваныч по громкой, – сходни на левый борт.

Боцманская команда забегала, кто-то влез на мачту, перецепив блоки, и через пять минут сходни опустились на землю. На берег сошли я, Иваныч и один ополченец, прикрывал нас расчет «Утеса» с открытого мостика.

– Приветствую вас, – сказал пожилой мужчина, подходя к нам, – в первый раз в наших местах? Не видел я такого корабля тут прежде.

– И вам здравствовать, – ответил я и протянул руку: – Сергей.

– Владимир Иванович, – ответил дед и поздоровался.

– И как называются ваши места?

– Митрофановка, – улыбнулся дед, – по фамилии нашей, Митрофановы мы тут все, два сына, невестка да внучки вот. Рыбу ловим, на ночлег пускаем, накормить можем… не бесплатно, конечно.

– Ну это понятно, – согласился я, – давно вы тут? Строения, смотрю, не так давно стоят.

– Аккурат опосля Волны мы сюда пришли, деревню-то нашу волной всю разбило, а мы на пасеке были всем семейством, вот и уцелели. Переживали сначала, что река тут появилась, но то поначалу… уже приспособились с Божьей помощью, и хозяйством обросли, и река кормит, и вот путники заходят, бывает.

– И часто?

– Не редко. И катер, бывает, пройдет, и лодки, и плот бывает, а то несколько лодок сразу.

– А мотобот не проходил тут недавно? – спросил я и как можно подробнее описал мотобот и его пассажиров.

– Были такие… позавчера утром прошли, не стали они останавливаться, так, спросили, мол, правильно ли они к артели идут. Ну сказал, что правильно, верст семьдесят… так, говорят.

– А вы сами там не были, что ли?

– Почему, бывал как-то, до Волны еще… так тож посуху добирался, а сейчас Господь поменял землю, да так, что и не знаешь, какими дорогами ходить. Река теперь наша дорога, и она же кормилица, рыба с моря заходит, какую и не видел никогда, и с верховий идет.

– А как вы на этом вверх выгребаете? – спросил Иваныч, показав на плот и шлюпку.

– Так, а вот кто с мотором попутно вверх, у тех и просимся, ну, чтоб, стало быть, на буксир-то, а оттудова уже сплавом. Сынки бывает ходють, сменять чего аль продать. Там, не доходя до самой артели, тьфу, прости Господи… срамоты этой, ниже есть еще поселок, всякие люди живут, ну, и базар там есть, не большой, конечно, но торговля худо-бедно идет.

– А этот на мотоботе именно про артель спрашивал?

– Да, тудой ему надо было.

– Ну и нам значит туда же.

– Так стемнеет скоро, как вы ночью-то?

– Ну часа полтора у нас есть до темна, а там у ж пришвартуемся где-нибудь на ночь.

– Догоняете его?

– Догоняем, Владимир Иванович, убийца он… а девчонка, что с ним, не по своей воле.

– То-то, я смотрю, он психованный какой-то.

– Ага… так что если обратно мимо вас пойдет, можете валить его смело, считайте он в розыске и вне закона, – сказал Иваныч, – а от нас в этом случае еще и премия будет вам.

– Точно, – кивнул я, – в виде мотобота.

Глаза у деда заблестели, и он сказал, прищурившись:

– А побожитесь.

– Слово офицера, Владимир Иванович, – ответил Иваныч.

– Ну раз так… хорошо, раз так. – Удовлетворил деда ответ Иваныча.

– Обратно пойдем на дольше задержимся, – сказал я, – надо нам догонять эту паскуду.

– Ну храни Господь… храни Господь… Гриш, спроводь хлопцев-то.

Семейство Митрофановых стояло на берегу и прощалось с «Авророй», которая, набирая скорость, снова вывернула на середину реки и пошла вверх по течению Северной. Иваныч включил пару раз сирену на прощание и сказал:

– Простые добрые люди, как мне показалось.

– Может, и добрые, но непростые… дальше берега нас не пустили, навес для постояльцев на самом берегу, у сарая мотоцикл, да и у парня, что самый молодой, трое часов на руке недешевых.

– Хм… мотоцикл я не заметил, значит, как дед сказал, «посуху» все же дорога куда-то есть от них.

– Вот и я о том же.

– Да ладно, для общения с незнакомыми людьми они более чем дружелюбны для нынешних условий.

– Может быть, и от доброты… а может, и от наличия расчета «Утеса» на мостике у них дружелюбие такое… не знаю, Иваныч, поубавилось во мне доверия.

– Понимаю, – громко вздохнул он, – запроси десантуру, что там у них.

– 22-й ответь 11-му…

– 22-й…

– В канале 22-й.

– Что у вас?

– Задницы поотбивали себе, а так в целом спокойно, по дороге явно ездят, но пока никто не попадался, ни по пути, ни навстречу. Навскидку километров двадцать пять проехали, один сгоревший остов грузовика нашли в кювете и микроавтобус, весь распотрошенный… ни двигателя, ни панели, даже двери поснимали и стекла, видать, такой же как наш Саня, орудовал… давно тут он, в салоне слой иголок с сосны, что рядом, а она уже скелетом тут стоит сухая.

– Понял, не забывайте отметки по карте делать… и заметите людей, сначала доложитесь.

– Принял… отбой.

– Стемнеет скоро, – пыхтя трубкой, сказал Иваныч, – кстати, глубина изменилась.

– Мельче?

– Ага, восемь-десять метров.

– Если верить пленным, то есть карте, то ЛЭП совсем рядом.