Потерянный берег - Рухнувшие надежды. Архипелаг. Бремя выбора

В первом складе была провизия – ящики с консервами, канистры и бочки. Сняв замок-зажим с одной из бочек и подняв крышку, Леха обнаружил рис в кулях по пять кило.

– Вот так… у родины даже своего риса для схрона не нашлось… китайский запасли. Так, а тут что? – Алексей открыл алюминиевую двадцатилитровую канистру. – Спирт! Понятно, в этом складе провизия… ну наверное, на полгодика на роту хватит, а если экономить, то может и на год.

– Это что, схрон партизанского стройбата? – сказал вслух Алексей, войдя во второй склад, в котором обнаружился инструмент, крепежный материал, веревки, провода, проволока, печки-буржуйки, несколько палаток и сложенные в несколько стопок раскладушки, к слову, тоже китайских.

В третьем и четвертом складах, тех, что были немного затоплены, было оружие, боеприпасы и снаряжение.

– А вот это уже интересно, – сказал Алексей и начал ползать между ящиками, коробками и тюками, бегло все осмотрев, сказал немного расстроившись: – Блин, тяжелого почти ничего… два «Печенега», тридцатый АГС и два РГП-7. Ну хоть боеприпасов щедро тут навалили.

– И снаряги хватает, – подал голос Яковлев, вспоров ножом сначала один тюк, потом второй и добавил: – И зимней в том числе.

– А еще тут столько всего взрывающего, что можно устроить ну очень большой бум, – ответил Алексей, продолжая двигать ящики и осматривать содержимое. – Отлично! Теперь у нас будет связь!

– Что там?

– Два «Cеверка»… и еще что-то серьезное тут по ящикам ЗИПа распихано. Так, принимай, сейчас будем «звонок другу» делать… Вот Васька-то удивится…

338-й день. Слобода

До рассвета еще далеко и слобода еще спит. Но с нашим появлением здесь в поселении возникла некоторая тревога… тревога и надежда на возможные изменения в лучшую сторону. Соседство с Лас-Вегасом, мягко говоря, напрягало местных, учитывая их взгляды на жизнь.

Мы с Иванычем сидели в кают-компании и пили желудевое кофе, довольно вкусный напиток, чем-то напоминает какао с молоком, очень тонизирует. Это местный бренд, которого нам отсыпал Андрей, когда мы отправились на дежурство.

– Да ладно, Серый, может, они и сектанты, но знаешь, они какие-то правильные сектанты, – сказал Иваныч, наливая себе очередную порцию, – к другим со своими тараканами не лезут, насильно никого не держат и не привлекают… мужики работящие, бабы… в общем, хорошие бабы… А шеф их, этот Андрей? По мне, так вообще правильный мужик.

– Да, – согласился я, – есть в нем что-то…

– Что-то… да все в нем есть… и стать мужицкая, и лидерство, головой и руками не обделен. Мне, кстати, Яковлев про него знаешь, что сказал?

– Что?

– А то, что пока мы с тобой дрыхли на веранде, он в десяти метрах встал с дробовиком и не подпускал никого.

– О как…

– Ага, сон наш охранял.

– Да… интересный народ здесь.

– Яковлев тут трое суток считай пробыл, разузнал кое-чего, да и собственно, как он сказал, секрета из этого никто не делает. В общем, был тут недалеко монастырь какой-то, и Андрей этот там звонарем служил ну и подрабатывал плотником, а за сутки до Волны он сколотил какой-то себе то ли ящик, то ли плот, сложил пожитки, кое-какую еду и инструмент, сел в него и сидел, пока волна не пошла… вот такая байка ходит.

– Это вроде как местный Ной?

– Ага, только он на тварей, которые по парам, забил почему-то и себя в первую очередь спас, а потом сюда к реке пришел и людей по окрестностям собирал.

– Прямо библейские рассказы нового времени…

– Не знаю, Серый, сколько из этого правды, а что выдумки, но факт налицо, есть нормальный мужик, основавший поселение и организовавший его жизнь… и не на халявном золоте или рабском труде, а своими мозгами и руками тут все поднимали.

– Это да, это факт… Ну что, пойдем, посты проверим?

– Пошли, – согласился Иваныч.

Всю ночь мы перемещались с Иванычем между постами, НП и «Авророй»… По слободе в нескольких местах горели костры, освещая тропы и дорожки, пристань освещал ряд «индейских свечей» – небольших поленьев, расколотых вдоль, с выбранной сердцевиной и стянутых потом проволокой. Света от них было не особо много, но, прикрученные к шестам вдоль всего берега, они позволяли пройти, не рискуя оступиться и свалиться в воду с мостков. Кроме того, что на противоположный берег ночью подъезжал, простоял полчаса и потом уехал мотоцикл, больше ничего не случилось.

– Ох, Серый, что-то натопался я уже, – сказал Иваныч, когда мы шли через поселок, – думаю, в темноте по этой быстрой реке никто не пойдет, да и вообще есть подозрение, что артельщикам сейчас есть чем заняться. Рассвет скоро, идем, позавтракаем… Андрей вон уже в беседке у костра колдует.

– Доброе утро, – сказали мы с Иванычем почти хором, подойдя к дому Андрея, где он под навесом уже развел огонь и подвесил кипятиться большой закопченный чайник.

– И вам доброе утро, братья, храни вас Бог… Сейчас позавтракаем.

– Андрей, – сказал я, присев рядом костром на бревно, – а как ты узнал, что волна будет, и спасся?