Потерянный экипаж

Дождь и ветер. Ветер и дождь. В степи и в садах, в хуторах и селах, в городах и городишках, на проселках и на шоссе, вдали от фронта и на самой линии огня, в оползших окопах и траншеях, над разбитыми артиллерией блиндажами, над вздыбленной взрывами землей, над исходными позициями танковых рот, над ползущими в кромешной мгле к невидимым вражеским минным полям саперами, над солдатами, ждущими в грязи условной ракеты… Дождь и ветер. Ветер и дождь… Тяжелые капли прозрачной влаги на узорчатых виноградных листьях и тусклой стальной броне, на теплых губах живых и на оскаленных зубах мертвых, на замках орудий и на курящихся трубах крематориев, где торопливо сжигаются последние жертвы нацизма, на карнизах спящих домиков, и на целлулоиде раскрытых планшетов, и на согнутых плечах бредущих по ночной равнине шести человек, знающих только одно: надо скорее выйти к наступающим советским войскам. Надо скорее выйти и передать наступающим карту полковника Хаузера, сообщить раздобытые данные о противнике. Выйти. Скорее. Как можно скорее…

— Пора! — сказал Бунцев.

Карл Оттен, сидевший на корточках рядом с капитаном, сжал карманный фонарик, поднялся и зашагал к шоссе. Ноги слушались плохо. В животе возникла холодная пустота, словно ты стремительно спускался в лифте.

Карл вышел на обочину, поднял фонарик и, судорожно вздохнув, нажал на кнопку. Фонарик вспыхнул и погас. Надвигавшаяся на Карла машина убавила скорость. Теперь поздно было раздумывать. Карл нажал и отпустил кнопку. Нажал и отпустил еще раз. Еще раз. Еще…

Машина, тормозя, замерла возле Оттена. Карл шагнул к правой передней дверце. В машине вспыхнул свет. Стали видны лица четырех пассажиров и шофера, но Карл не различал их. Дверца распахнулась.

— В чем дело? — резко спросил высунувшийся наружу обер-лейтенант.

Это был хорошо знакомый Карлу голос господина и повелителя, голос, которому Карла годами учили подчиняться без рассуждений и без промедления, голос уверенный, властный, подавляющий волю.

Карл забыл, что на нем мундир полковника.

— Проверка документов, — с невольной ноткой подобострастия, потрясшей его самого, хрипло сказал Карл.

К счастью, из освещенной машины обер-лейтенант не мог видеть, кто спрашивает у него документы.

Кожаная рука ткнула Карлу документы. Бывший шофер полковника Хаузера машинально посветил на бумаги фонариком, вернул их и так же машинально взял под козырек:

— Все в порядке, господин обер-лейтенант. Можете ехать.

Он слышал, как офицер, захлопывая дверцу, с досадой проворчал:

— Наставили на каждом шагу болванов!..

Машина тронулась. Свет в ней погас.

Карл стоял, уронив руки.

— Назад! — приказал женский голос.

Карл вернулся к отряду.

Русский капитан что-то сказал. Голос у него был резкий.

— Почему не приказал им выйти? — спросила Нина. — Испугался? Капитан спрашивает — почему?

— Я не испугался… — сказал Карл.

Было очень трудно объяснить, что он почувствовал там, возле машины, услышав голос обер-лейтенанта. Очень трудно.

Русские о чем-то заговорили.

— Я остановлю следующую машину, — наклоняя голову, упрямо сказал Карл. — Пусть господин капитан разрешит. Теперь я остановлю.

Попадись ему сейчас этот обер-лейтенант, он бы выстрелил в него, не раздумывая, в эту самоуверенную, наглую, привыкшую повелевать скотину!

Русские умолкли. Нина перевела просьбу Карла. Молчание затягивалось. Что-то буркнул младший русский офицер. Потом Нина перевела слова капитана:

— Пойдешь снова. Но не медли и не теряйся. Мы рядом, поддержим тебя. Ты помнишь, как надо поступать, если в машине несколько человек?

— Да, — сказал Карл. — Я должен сразу отойти.

— Правильно, — сказала Нина. — Ты отходишь, а мы уничтожаем их огнем. Повтори!

Карл повторил приказ.

— Будем ждать, — сказала Нина. — Пойдешь, как появятся огни. Помни, ты не рядовой. Ты — полковник.

— Помню, — сказал Карл. — Я остановлю.

Он все еще думал об обер-лейтенанте. Застрелить бы скотину!

— Капитан приказывает быть хладнокровным, — сказала Нина. — Если в машине несколько человек — отойди, и все.

— Да, — сказал Карл.

Отряду пришлось пропустить колонну грузовиков, прежде чем на шоссе не замелькали опять огоньки одиночного автомобиля.

Капитан положил руку на плечо Карла, легонько подтолкнул. Карл снова вышел на обочину. Фонарик требовательно замигал, и автомобиль покорно остановился. Все происходило, как полчаса назад. Заскрипела дверца, зажегся свет. В машине снова ехали четверо. Только вместо немецкого обер-лейтенанта рядом с шофером сидел венгерский капитан-сапер.

— В чем дело?

— Проверка документов!

— Пожалуйста…

Карл вертел в руках документы. Ему пора было отойти. Но Карл подумал, что выстрелы могут быть услышаны шоферами грузовой колонны. Слишком недавно она прошла… А Карл был не рядовым, он был полковником и имел дело с венгерским офицером!

— Прошу вас с водителем зайти на КПП! — сказал Карл капитану-саперу.

— Что-нибудь не в порядке? — забеспокоился капитан.

— Выходите из машины и следуйте на КПП! — приказал Карл. — Все выходите. Солдаты останутся возле автомобиля.