Потерянный герцог Уиндхэм (ЛП)

— Может, Вы развяжете мне руки, — сказал он.

— Я не так глупа, — ответила старая леди.

— Да, — сказал он с притворным вздохом. – Думаю, что Вы правы. Красота и глупость никогда не идут, взявшись за руки, как того бы хотелось.

— Я сожалею, что была вынуждена принять такие меры, — сказала старая леди. — Но Вы не оставили мне никакого выбора.

— Никакого выбора, — размышлял Джек. — Да, конечно. Вроде, я не так уж много сделал, чтобы избежать Ваших когтей.

— Если бы я была Вам нужна, — сказала старая леди резко, — Вы не уехали бы сегодня днем.

Джек насмешливо улыбнулся.

— Она Вам рассказала, — сказал он, задумавшись, почему же он был уверен, что она не может этого сделать.

— Мисс Эверсли?

Так вот как ее зовут.

— У нее не было выбора, — пренебрежительно сказала старая леди, словно желания мисс Эверсли были чем–то, что она никогда не принимала во внимание.

И тут Джек почувствовал ее. Небольшое дуновение воздуха рядом. Легкий шорох движения.

Она была здесь. Неуловимая мисс Эверсли. Безмолвная мисс Эверсли.

Восхитительная мисс Эверсли.

— Освободите его голову, — услышал он приказ своей бабушки. — Вы задушите его.

Джек терпеливо ждал с ленивой улыбкой на лице — это не то выражение, которое они должны от него ожидать, а значит, это то, что он хотел им показать. Он услышал шум — это была мисс Эверсли. Это был не вздох и не стон. Это было что–то, что он не смог описать. Возможно, тоскливая обреченность. Или, возможно…

Мешковина упала, и он целую минуту смаковал прохладный воздух на своем лице.

Затем он посмотрел на нее.

Это было чувство стыда. Вот что это было. Бедная мисс Эверсли выглядела несчастной. Более любезный джентльмен отвернулся бы, но в данный момент он не чувствовал себя чрезмерно чутким, и потому долго не отрывал взгляда от ее лица. Она была прекрасна, хотя не в общепринятом понимании этого слова. Никакой английский язык не способен был описать ее, не эти великолепные каштановые волосы и ярко–синие глаза со слегка приподнятыми уголками. Ее ресницы были черны как ночь, резко контрастируя с бледным совершенством ее кожи.

Конечно, эта бледность, возможно, была результатом ее теперешнего состояния. Бедная девочка выглядела так, словно могла в любой момент упасть в обморок.

— Вам не понравилось целовать меня? – пробормотал он.

Она стала пунцовой.

— Очевидно, так. — Он повернулся к своей бабушке и сказал самым учтивым тоном, — Надеюсь, Вы понимаете, что это — вопиющее нарушение.

— Я — герцогиня Уиндхэм, — ответила она, надменно подняв свои брови. – Для меня не существует вопиющих нарушений.

— Ах, как несправедливо устроена жизнь, — сказал он со вздохом. — Вы не согласны, мисс Эверсли?

Она посмотрела, словно хотела заговорить. Действительно, бедная девочка, она, вероятно, прикусила свой язык.

— Теперь, если Вы стали преступницей в этом небольшом преступлении, — продолжал он, позволяя своим глазам нагло скользить от ее лица к груди и обратно, — все будет совсем по–другому.

Ее челюсть напряглась.

— Представьте себе, — шептал он, позволяя своему пристальному взгляду упасть на ее губы, — как было бы прекрасно. Только подумайте – Вы и я, одни в этой чрезвычайно роскошной карете. — Он довольно вздохнул и откинулся назад. – У меня разыгралось воображение.

Он ждал, что старая леди защитит ее. Она этого не сделала.

— Поделитесь Вашими планами насчет меня? — спросил он, положив ногу на ногу и ссутулившись на своем месте. Было нелегко сидеть в таком положении со все еще связанными сзади руками, но, будь он проклят, если сядет прямо и вежливо.

Старая леди повернулась к нему, сжав губы.

— Большинство мужчин не жаловалось бы.

Он пожал плечами.

— Я не большинство мужчин. – С легкой улыбкой он повернулся к мисс Эверсли. — Довольно банальное возражение, как думаете? Настолько очевидное. Его придумал бы и новичок. — Он покачал головой, притворяясь разочарованным. — Надеюсь, я не потерял свое мастерство.

Ее глаза расширились.

Он усмехнулся.

— Вы думаете, что я безумен.

— О, да, — сказала она, и он наслаждался ее голосом, омывшим его своим теплом.

— Это требуется уточнить. — Он повернулся к старой леди. – В семье были безумцы?

— Конечно, нет, — резко ответила герцогиня.

— Прекрасно, какое облегчение. Нет, — добавил он, — этак я признаю связь с вами. А я не думаю, что желал бы быть связанным с такими головорезами, как вы. Так–так. Даже я никогда не прибегал к похищению. — Он наклонился вперед, как будто открывая мисс Эверсли очень важный секрет. — Это — плохой тон, знаете ли.

И ему показалось — о, как прекрасно — что ее губы слегка дернулись. У мисс Эверсли было чувство юмора. Она стала вдвое привлекательнее.

Он улыбнулся ей. Он знал, как это надо делать. Он точно знал, как улыбнуться женщине, чтобы заставить ее почувствовать что–то такое глубоко внутри.

Он улыбнулся ей. И она покраснела.

Это заставило его улыбнуться еще шире.

— Достаточно, — приказала старая леди.

Он притворился, что не понял.

— Вы о чем?