Потерянный герцог Уиндхэм (ЛП)

— Что? — Что–то похожее на ужас нахлынуло на нее. — О, Томас, Вы безумны. — Но она знала, что он подразумевал на самом деле. Герцог не мог жениться на Грейс Эверсли. Но если он не был… Если он был всего лишь простым мистером Кэвендишем… Почему нет?

Кислота разлилась в ее горле. Он не хотел оскорбить ее. Грейс даже не чувствовала себя оскорбленной. Она знала мир, в котором жила. Она знала правила, и знала свое место.

Джек никогда не будет ее. Нет, если он — герцог.

— Что Вы скажете, Грейси? — Томас коснулся ее подбородка, приподнимая ее лицо, чтобы заглянуть в него.

И она подумала — почему нет.

Разве это было бы так уж плохо? Наверняка, она не может остаться в Белгрейве. И, возможно, она научится любить его. Она уже любит его, как друга, конечно же.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее опять, и на этот раз Грейс сама позволила ему сделать это, желая, чтобы ее сердце затрепетало, а пульс участился, и то место, что находится где–то промеж ее ног… О, пожалуйста, пусть она почувствует то же, что она чувствовала, когда Джек дотрагивался до нее.

Но ничего не произошло. Всего лишь теплый дружеский поцелуй. Не самая худшая вещь в мире.

— Я не могу, — прошептала она, отворачивая лицо в сторону. Ей хотелось плакать.

И затем она действительно заплакала, потому что Томас, положив подбородок на ее голову, стал по–братски успокаивать ее.

Ее сердце сжалось, и она услышала, как он прошептал:

— Я знаю.

Глава шестнадцатая

Джек плохо спал этой ночью. Это сделало его весьма раздражительным, и он решил обойтись без завтрака, чтобы не встречаться с людьми, которые потребовали бы от него поддержания разговора. Поэтому он вышел из замка и отправился на свою, ставшую уже с некоторых пор обычной, утреннюю верховую прогулку.

Одним из самых прекрасных лошадиных качеств было то, что лошади никогда не ожидали, что с ними будут вести светскую беседу.

Джек понятия не имел, что сказать Грейс, когда он вновь ее увидит. Вас очень приятно целовать. Жаль, что мы не пошли дальше.

Это была правда, хотя именно он не дал им этого сделать. Он желал ее всю ночь.

Ему, возможно, придется жениться на девушке.

Джек остановился как вкопанный. Кто это сказал?

Твоя совесть — беспокойный еле слышный голосок его совести.

Проклятье. Ему, в самом деле, было необходимо лучше выспаться этой ночью. Его совесть никогда не была столь громкой.

Но может ли он? Жениться на ней? Конечно, это единственный путь, который у него был, если он хотел когда–нибудь уложить ее в постель. Грейс не принадлежала к тому сорту женщин, с которыми можно просто поразвлечься. И дело было не в ее происхождении, хотя, конечно, это сыграло свою роль. Все дело было только… в ней самой. Такой она была. С ее удивительным чувством собственного достоинства, с ее мягким и лукавым юмором.

Брак. Какая необычная идея.

Не то, чтобы Джек избегал брака. Просто он никогда серьезно не рассматривал эту идею. Он редко задерживался на одном месте достаточно долго для того, чтобы обрести прочные привязанности. И его доход, по самой природе его профессии, был случайным. Джеку и в голову не пришло бы просить женщину связать свою жизнь с разбойником.

Кроме того, он не был разбойником. Больше не был. Вдовствующая герцогиня не позволит ему быть разбойником.

— Прекрасная Люси, — пробормотал Джек, погладив своего мерина по шее, прежде чем оставить его в конюшне. Он полагал, что должен дать бедняге мужское имя. Хотя, они уже так долго были вместе. Было бы трудно сменить его.

— Моя самая длительная привязанность, — Джек разговаривал сам с собой, шагая обратно к дому. — Душераздирающее зрелище. — Люси был принцем, насколько это возможно для лошади, но, тем не менее, он был лошадью.

Что он должен предложить Грейс? Джек посмотрел на Белгрейв, возвышающийся над ним подобно каменному монстру, и почти рассмеялся. Герцогство. О господи, он не хотел этого. Для него это слишком много.

А что, если он не герцог? Конечно, он знал, что он был им. Его родители были женаты, Джек был совершенно в этом уверен. Но что, если нет никаких доказательств? Что, если в церкви случился пожар? Или наводнение? Или мыши? Разве мыши не грызут бумагу? Что, если мышь — нет, что если целый легион мышей сжевал весь реестр приходского священника?

Это вполне могло случиться.

Но что он сможет предложить ей, не будучи герцогом?