Потерянный город

В этот момент моргнул и погас еще один светильник, пол заметно качнулся, а с потолка посыпалась штукатурка.

— Если я хоть что-то понимаю, то, похоже, Цитадель рушится, — понимание пришло им в головы одновременно, но озвучил его Тэй. — Может то, что ректор развеялся, дало запуск еще какой-нибудь гадости, которую он оставил напоследок для ненавистных имперцев?

— Скорее всего ты пр… Богиня, что это? — они добреди до конца коридора и остановились перед распахнутой дверью. В проеме была видна комната, весь пол которой был завален костями. В большинстве своем это были кости различных животных, но кое-где встречались и человеческие. — Вот почему эти твари смогли выжить. Они просто сожрали все, что только можно было еще сожрать. Вот почему в городе мы не увидели трупов, хотя, по идее их должно было быть множество.

— Лислав немного прибрался, но ты прав, все он убрать не сумел бы, — Тэй внимательно осмотрел дверь, на которой заметил табличку.

— Что здесь написано? — спросил Видлок, увидев, куда направлен взгляд юноши.

— Здесь был виварий, и написано, что не имеющие специального допуска входить не должны — это слишком опасно. А что такое виварий?

— Это вроде лаборатории, где животные… — попытался объяснить Видлок, но понял, что начинает путаться в понятиях. — У Эльки спросишь. А если над тварюгами эксперименты ставили, то вполне может оказаться, что они уснули, когда жратва закончилась, а вот сейчас проснулись, когда башня начала разрушаться.

— Ну, я бы тоже, наверное, проснулся, если бы на меня потолок начал заваливаться, — невесело хмыкнул Тэй. — Нам сюда, — и он указал в узкий проход, который был практически не виден из-за распахнутой двери.

Видлок решил поберечь силы и не ответил, лишь кивнул. Но он толкнул дверь, чтобы закрыть вид давнего пиршества убитых ими тварей.

Коридор был узким на всем протяжении. Они шли бок о бок, и иногда умудрялись задевать стены, что существенно снижало их и так невеликую скорость. Башня как будто перестала трястись, во всяком случае, штукатурка на головы сыпаться перестала. В этом коридоре было еще темнее, и светильников не было вообще. Тусклый свет шел от самих стен, придавая шедшим людям красноватый оттенок и отбрасывая длинные изломанные тени на пол, стены и даже потолок, вызывая тем самым неосознанный ужас и ничем не подкрепленное ожидание того, что на них может кто-то или что-то в любой момент напасть.

Коридор закончился внезапно. Только что они шли в этой темно-красной жути, на фоне которой кровавые разводы на лице Видлока были практически не видны, и вот вышли в не слишком большую круглую залу, посредине которой было расположено нечто напоминающее постамент. На этом постаменте был установлен хрустальный шар, искрящийся и словно разбрасывающий брызги этих искр от себя в разные стороны.

— Что это такое? — шепотом спросил Видлок, не отводящий взгляда от шара.

— Понятия не имею, но… — глаза Тэя остекленели, в дело вступила вторая фаза заклятья, наложенная на него Лиславом, который подстраховался, и сделал вот такую многоступенчатую ловушку для разума жертвы, чтобы быть уверенным в том, что выбранный им кандидат не испугается и не свернет с навязанного ему пути.

Тэйлин отпустил руку Видлока, на которую опирался и направился прямо к шару. У него был вид сомнамбулы, который сейчас спит и не осознает того, что делает во сне.

— Стой, — Видлок попытался его удержать, но его рука наткнулась на невидимую преграду, через которую Тэй прошел, не прилагая никаких усилий. Кмандир закусил костяшки на сжатом кулаке. Ему оставалось только беспомощно наблюдать за тем, что же сделает Тэйлин, и во что это все выльется.

Подойдя к шару вплотную, Тэй мысленно отдал распоряжение коту разблокировать его магическое зрение. Кот потянулся, больно царапнув плечо, но Тэй не обратил на этот незначительный факт никакого внимания, просто не осознавая его.

Перед глазами замелькали разноцветные искры, сконцентрированные в самом центре светящегося шара. Даже более того, весь шар словно состоял из этих искр. Тэйлин уже не видел хрустальных границ, потому что все его сознание было поглощено этими непрерывными всполохами, от которых он не мог ожидать ничего хорошего. Такую сильную концентрацию магических проявлений он не вдел никогда в своей не слишком длинной жизни, и трогать руками подобную мощь не хотел, даже находясь под сильным заклятьем. Тэй боролся. Он боролся, прежде всего, сам с собой, с ужасом осознавая, что проигрывает в этой битве. Руки независимо от мечущегося разума протянулись и обхватили шар, и тот же миг Тэй словно очнулся. Это тоже было предусмотрено, потому что он должен осознавать, как громадный поток знаний устремиться в его голову, пытаясь уместиться в этом новом для себя месте хранения. Вот только человеческая память не была рассчитана на подобное.