Потерянный Город (СИ)

Тело матери я нашла на кухне: она лежала около плиты, где уже закипела вода в кастрюле, все еще держа ложку в руке. Ее распахнутые почерневшие глаза с непониманием смотрели в потолок, словно спрашивая, как так вышло. Пожалуй, она единственная, кого мне было жаль, хоть она никогда не защищала нас. Если бы посмела встать поперек отцовского ремня, нас бы все равно избили. Но и ее тоже. Хотя нет, жалость для нее неподходящее чувство. Мне было стыдно, что она была такой слабой. Один раз я поклялась себе, что ни за что не стану такой, как она.

Брата я в доме не увидела - у него было семь уроков в тот день. Сколько я потом не блуждала вокруг своего района, его так и не встретила. Может, уже умер и его тело давно сожжено? Хорошо бы. Его мне тоже не жалко. Мерзкий извращенец, который решил, что ему можно совать свои органы в тело четырнадцатилетней сестры. Я была слишком испугана, чтобы сопротивляться. Да, и какая сейчас разница?

Поэтому я без зазрений совести сбежала в тот день, сунув взамен учебникам в рюкзаке пару упаковок соленых крекеров, шоколад и новые кроссовки. Конечно, стоило бы сделать запасы получше, основательнее, но мне хотелось как можно быстрее унести ноги из зараженного дома, где все пахло болью, слезами и трупами. Да, и когда тебе четырнадцать лет, сложно мыслить наперед.

2.

Сейчас я лежу на животе в яме около девяностого шоссе, вглядываясь в темную полосу леса впереди. Холод сжимает мои ноги ледяными перчатками. На дворе начало ноября, я уже сто раз прокляла себя за то, что не додумалась забрать из дома теплые вещи. На мне старые потертые джинсы, футболка с рисунком цирка, толстовка, куртка и рюкзак за спиной. Так как из дома я убегала в начале лета, моими были только джинсы и футболка. Остальное найдено и украдено из чьих-то домов, попадавшихся на пути. Я всегда извинялась перед пустым домом и призраками, обитающими в нем, за то, что вынуждена воровать у них одежду, припасы. Им-то уже все равно, а мне это может спасти жизнь.

Иногда, если хозяев не было дома, то есть - если они умерли вне дома, и я не рискую в темноте наступить на раздувшуюся голову, которая лопнет со смачным звуком, я позволяла себе принять холодный душ, если была вода. Даже иногда ночевала, сминая под собой чужие простыни, чьи истории я уже никогда не узнаю.

Город, мерцавший бледным светом на горизонте, должен был стать моим первым перевалочным пунктом. До него еще много километров пути, но мне идти все равно некуда. Да и незачем особо, а так - хоть какое-то подобие цели.

Я напугана, измотана, голодна. И бесконечно отчаялась. В свои четырнадцать лет будущее кажется безнадежным и воняющим дымом. От этого запаха я не отделаюсь еще очень долго - запаха горящих жизней.

В городе я планирую узнать, когда доберусь, последние новости: что творится в мире, что предпринимает правительство, что стало с другими людьми, если кто-то еще остался. Иногда мне кажется, что я единственная выжившая, но это, конечно же, не так. В такие моменты внутри как-то больно щемит и хочется упасть на колени, заплакать и умереть на месте.

Еще мне необходимо пополнить свои скудные запасы продовольствия, так как впереди меня ждут длинные и одинокие километры безрадостной жизни.

Если, конечно, там впереди, куда уставлен мой взор, все еще кто-то дышит. Нынешнее положение дел не советовало особо полагаться на мечты. Когда все вокруг умирает, они - напрасная трата времени.

Я слишком долго блуждала по родным улицам в начале лета, дождавшись крайнего срока, поэтому город я покидала в спешке. Костров стало так много, что пламя их перекинулось на дома, а может, кто-то специально это все поджег, разбираться не было ни времени, ни желания. Полчаса, и город вспыхнул, как спичка. Убегая, я слышала крики и вопли за спиной, но я могла думать лишь о том, как мне скорее унести отсюда ноги. Возможно, там кричали мои одноклассники и соседи, но я была глуха к их крикам. Эгоистично, скажите вы? А что бы вы сделали на моем месте? Когда вам четырнадцать. Когда ваш родной город горит адским пламенем, унося в погребальном танце остатки вашего старого мира, все, что вы знали и любили? Когда вы маленькая напуганная девочка, жалевшая свою семью и желающая ей смерти одновременно? Когда вам больше некуда идти и некуда возвращаться?

Что бы вы сделали?

В тот день я бежала долго, преодолев, по моим подсчетам, около семи миль на запад, в леса, пока онемевшие от усталости ноги не подкосились. В тот день я поняла главное правило новой жизни: "Хочешь жить - не останавливайся".

И я шла. Бежала. Снова шла. Удаляясь все дальше и дальше от своего прошлого.

Постепенно я обрастала вещами: более вместительным рюкзаком, фонариком с тремя дополнительными батарейками, детской рогаткой и даже пожарным топором. Держать его, конечно, было тяжело, а замахнуться вообще из области фантастики, но я упорно тренировалась. Постепенно мои руки окрепли, держать его стало значительно удобнее и легче. Удалось даже пару раз наколоть дров и погреться у костра.