Потерянный Город (СИ)

Алекс послушался, чему я была рада, потому что он мог выкинуть номер и похлеще безобидной шутки. Мужчина провел все те же операции по проверке и махнул на Алекса рукой, чтобы он отошел.

-Возраст?

-Мне двадцать, ей семнадцать, - быстро проговорил Алекс, не давая мне встрять. -Документов при себе нет, бандиты отобрали.

Он развел руки, показывая, что всякое в жизни бывает. Зачем он завысил наш возраст? Почему сразу не сказал, что мне уже лет тридцать? Чего уж там, мелочиться-то. Но я доверяла Алексу, поэтому семнадцать, так семнадцать.

-Ладно, детки. Пора знакомится с вашим будущим домом.

Охранник произнес это так, что мы с Алексом переглянулись. Он взял меня за руку, стараясь поддержать, а меня не покидало ощущение быстро схлопывающейся ловушки. Город, с виду мрачный и холодный, отбивающий всякое желание попасть внутрь, теперь раскрывал обворожительные объятия: "Проходите, путники, вам тут рады".

Все очень-очень неправильно. Все слишком гладко.

Ворота, приводимые в движение огромными рычагами, стали отворяться, открывая нашему взору коридор из бетона без окон и лишних дверей. Как в тюрьме. На всем протяжении коридора под самым потолком висели тусклые, работающие через одну люминесцентные лампы.

-Вперед, - скомандовал охранник. -Без глупостей, мы вас на мушке держим. Резко вздохнете, и это будет ваш последний вдох.

Мы послушно пошли вперед. Я вцепилась в руку Алекса, словно это могло защитить меня от того, что готовил нам Город. Чего я ожидала? Что нас встретят с оркестром и ковровой дорожкой, причитая: "Добро пожаловать"? Что без всяких проверок запустят, и иди-гуляй на все четыре стороны? Все чувства внутри меня кричали: "Ахтунг! Алярм! Бежим! Назад!", я оглянулась, желая выхватить взглядом кусок снежной равнины, но из-за спин охранников, что остались около вышки, я ничего не разглядела.

Ворота закрылись с глухим звуком, щелкнули затворы, погребая нас в бетонный гроб, и паника затопила меня

19.

Город встретил вонью и грязью. Я шла, широко открыв глаза. Миновав бетонный коридор, мы вышли сквозь металлические двери на улицы Города. Мне просто не верилось в то, что я видела. Тут должны были быть асфальтовые дорожки, белые почтовые ящики и пары, гуляющие с собачками на тонких поводках. Вместо этого я лицезрела обшарпанные дома, перевернутые баки с мусором, жителей, одетых кто во что горазд, бездомных, грязных, нищих людей. И патрули, кругом патрули, сплошные патрули. На фоне их чистой и выглаженной одежды все смотрелось так нелепо и трагично, что я невольно вздрогнула.

Это только окраина такая, центр будет красивым и ухоженным. Должен быть. В мегаполисах всегда так, есть цивилизованные кварталы, в каких живут семьи наподобие моей, а есть окраины - неблагоприятные места. Я как могла, пыталась себя успокоить. Да, Город не оправдал моих ожиданий, да, Алекс оказался прав, но полностью хоронить надежду я не спешила, все еще надеясь, что серая шторка одернется, и я увижу радостные лица. Но чем дальше нас вели улочками между покосившихся домов, тем меньше мне в это верилось.

Кругом торчали куски бетона, разрушенные стены выстилали перед нами путь вперед, а обрывки давно пожелтевших газет летали в подворотнях, словно листья клена. Перевернутые мусорные баки. Поломанные пополам скамейки. Заколоченные грубыми досками окна и двери. Одинокая рваная синяя шторка, торчавшая из разбитого окна и развевающаяся на ветру.

Впереди шел один патрульный и двое сзади, все с оружием наперевес. Нас конвоировали как заключенных, и никто не хотел объяснять, куда нас ведут. Почему нельзя просто позволить идти туда, куда мы хотим? Здесь же свобода слово и выбора, так?

Я старалась запомнить как можно больше ориентиров, но когда все кругом грязное, и один серый дом сменяется другим, сделать это очень сложно. В какой-то момент я перестала адекватно воспринимать происходящее и просто шла туда, куда вели, глядя себе под ноги. Окружающие люди смотрели на нас странными взглядами, я не могла понять, с какими. Неприязнь? Сочувствие? Боль? Мне было очень тяжело видеть, как буквально на ходу рушатся мои мечты о хорошем и светлом будущем. Осознание собственной наивности тяжелело внутри с каждым шагом.

Алекс же был собран как никогда - ничто не ускользало от его взора. Он впитывал Город как губка, не теряя ни секунды, я не удивлюсь, если он потом сможет гулять по нему даже с закрытыми глазами. Мне бы его хладнокровие, ведь он прекрасно понимал, куда мы идем, и что нас тут ждет. Умение здраво мыслить спасает жизни. У Алекса его было не занимать, что не скажешь обо мне.

На заправке я побоялась, что он окажется неприспособленным к выживанию, что станет мне обузой, свалившейся радостным грузом на шею. Дело не только в физической силе. Очень важно еще то, как ты относишься к тому, что кругом смерть на многие мили вперед, что на твоих руках умирают родные и близкие. Ты ничего не можешь с этим сделать. Каждая следующая секунда может оказаться последней, приближая час нашей смерти.

Мир - это часы, завод которых подходит к концу.