Потерянный и возвращенный мир. Маленькая книжка о большой памяти (сборник)

Вот мать сказала: “Отнеси-ка ведро с очистками козе, ведро обратно принеси-ка!” Держу ведро в своей руке, иду в сарай… Там высыпаю очистки для козы своей… Сарай же закрывать забываю и про ведро забыл совсем… “А где же ведро? Запер сарай-то?” – мать меня спрашивает вдруг. Пришлось вернуться вновь к сараю, ведро увидел – взял его тут. “Ну, а сарай ты запер всё же или не запер, ты скажи?” Пришлось вернуться снова к сараю, черт его возьми!.. И верно – я сарай не запер, он приоткрылся, и… коза сумела удрать со двора… Вот память какая – проклятье!..»

Что же это такое? Мир его слов распался, он начал жить в мире чуждых, незнакомых слов, которые было так трудно вспомнить и значение которых было так трудно понять. И это относилось не только к обычным бытовым словам; в еще неизмеримо большей степени это относилось к тем понятиям, которым его учили, с которыми он годами свыкся в жизни, в школе, в институте.

И он живет в мире чужих слов и в мире забытых понятий, делая мучительные попытки вспомнить их, постоянно борясь за восстановление своей «речи-памяти».

«Я просто чувствую знакомство каждого слова (раньше учился на четвертом курсе института), я знаю, что любое данное “слово” существует в моей памяти, но только это слово уже утратило свое значение, и это каждое слово уже не понимается мною, как оно понималось раньше, до ранения. Это значит, что если я услышал слово “стол”, то я не сразу пойму, что это данное слово значит, откуда оно, из какой области… Только одно чувство знакомости – и ничего больше…

Я обхожусь теми словами, которые имеют и “чувство” знакомости, и, главное, чувство известного мне смысла, и только этими словами я общаюсь и с самим собой, и с людьми…

С некоторого времени, конечно уже после ранения, я начал вести и веду борьбу за восстановление памяти и речи, слова и значения, так как я без конца тренируюсь в этих вещах, так как имею в них огромный недостаток, именно: в моей речи и памяти произошел разрыв между “словом” и его “значением”.

Но память слова и его значение словно отделены друг от друга каким-то неопределенным временем и всегда почти разобщены друг от друга, а при вспоминаниях их приходится словно соединять. Но эти памятные соединения не держатся долго, а быстро распадаются и улетучиваются…

Часто я подхожу к этим вещам, стократно их пересматривая, перечитывая, понимая, вспоминая, а все-таки все равно их приходится вспоминать подолгу.

Я иногда выхожу в поле, в лесок и пробую вспоминать, а что же у меня осталось из памяти. В лесу я забыл совсем деревья, как они называются. Правда, я помню названия “дуб”, “сосна”, “осина”, “клен“, “липа”, “береза” и другие (когда они вспоминаются иногда), но когда смотрю на дерево, то я не знаю, забыл от ранения, то ли это осина передо мной, то ли это еще какое дерево не знаю, хотя вообще-то само дерево кажется знакомым мне. Когда мне покажут гриб, то я тоже не знаю, как его название и его назначение, хотя я помню названия грибов: “подосинник”, “белый”, “опенок” и только, а что этот гриб – “опенок” или там “подосинник” и тому подобный, я еще не знаю, хотя до ранения знал эти грибы и не мог не знать.

И даже я забыл про одуванчик, про цвет, который я знал и в детстве; правда, я вспомнил про одуванчик, когда он делается седым, а вот какой он должен быть до седины, я просто забыл и не мог себе представить, забыл совсем…

С одной стороны, по старой привычке я вижу окружающий мир таким же, каким я его видел своими глазами. А с другой стороны, я не узнаю его и не понимаю, когда соприкасаюсь с действительностью. Я не понимаю, как живут растения, чем живут, почему они развиваются одним срезанным листком. Я не понимаю окружающего, сути жизни растений, животных, почему я не могу вспомнить из головы в нужное время слово или его значения.

С одной стороны, я помню, что я учился в начальной, в средней школе, в механическом институте. А с другой стороны, я забыл и не помню совсем, чему я учился, каким наукам, что делал там в учении, всё забыл и ничего не помню абсолютно и не могу что-либо вновь запомнить.

С одной стороны, я сам все же говорю, мыслю, пишу, а с другой стороны, когда мне что-нибудь говорят, то я не успеваю понимать и запоминать слов говорящего. С одной стороны, я вижу, слышу, ощущаю, говорю, а с другой стороны, я без конца ощущаю тяжесть своего пораженного мозга…»

Но он не только забыл значения слов (мы уже говорили о том, что он не может сразу припомнить то слово, которое нужно), он мучительно ищет его, и часто вместо нужного ему слова приходят другие, иногда близкие, иногда далекие. Ему нужно одно слово, а в памяти их целый рой, из которого нужно выбрать нужное. Как это сделать? Все они так похожи, все они кажутся нужными, а на самом деле нужного слова нет, оно где-то затерялось среди этого роя слов.

В чем же дело? Почему стало так трудно припомнить нужное слово, то, что легко происходит уже у школьника и что стало недоступным ему?

Как вспоминаются слова (Отступление второе)