Потерянный и возвращенный мир

Что же это такое? Почему он забыл все? В чем корень этих «странностей памяти» - памяти, в которой так легко всплывают старые образы и которая никак не может восстановить прежние, навсегда утерянные знания?

Странности „речи - памяти"

Он назвал свой основной дефект распадом «речи-памяти». И это имело основание.

До ранения каждое слово имело четкое значение, которое всплывало сразу же, как только он его слышал. Каж­дое слово было частицей живого мира, с которым оно было связано тысячами нитей. Каждое слово пробуждало рой живых, меняющихся, наглядно ощутимых воспоминаний. Владеть таким словом означало вызывать любые впечатления прошлого, проникать в связь вещей, рождать понятия, владеть жизнью. И это у него исчезло, и исчезло невозвратимо.

«Я гляжу своими глазами на все окружающее меня тихо и спокойно, и мне кажется, что все это окружающее мне понятно, знакомо. А как только я начинаю думать обо всем окружающем и начинаю вспоминать о каждой вещи, что я вижу сейчас, и начинаю спрашивать себя, а как же называется та или иная вещь, то я почему-то наполовину или более перестаю понимать эти вещи, а главное — не в состоянии почему-то сразу вспомнить то или иное слово по видимой мною вещи. И я опять спрашиваю себя: А это что?.. Это... как ее... Ну, как его... Солнце! А это... это... не туча, а... облако! И рядом... как ее... как его... (про «мох» я так и не мог вспомнить)... А это... это... деревья! И я без конца мучаюсь, ищу и часто не найду то или иное слово, для своей же речи и мысли. Это одна из страшных неприятностей в моей жизни после ранения. Эти бесконечные невспоминания того или другого слова, тех или иных мыслей, невспоминания или непонимания тех или иных понятий не дают мне возможности учиться, помнить, запоминать и осознавать.

А я после ранения не сразу улавливал смысл слов говорящего, не сразу понимал его речь и профессору приходилось неоднократно повторять свои вопросы.

Я не мог почему-то вспомнить и назвать различные предметы и вещи, на которые я смотрел непо­средственно, наглядно, хотя бы там ручка, карандаш, тумбочка и шкаф, книга и этажерка, пол и потолок, рама и форточка...

Иногда я начну говорить, застряну на каком-нибудь слове, никак не вспомню его за целый час и даже за весь день не смогу вспомнить нужное слово. И наоборот, когда мне говорит хотя бы мать, что-то сделать, что-то принести из сарая или, наоборот, отнести в сарай или еще что-нибудь сделать, сходить в магазин, на базар — по-прежнему до меня не сразу доходит это дело, так как я долго думаю над одним словом (или двумя-тремя), забывая про другие слова...

Сами слова частью утрачивали свое значение, частью имеют неполное, неоформленное значение. Это больше относится к предметному характеру (стол, солнце, ветер, небо и т. д.). Я утратил и слова, и значения, я их не мыслю и не представляю в полном смысле слова главным образом из периода учебы...

Да, в результате травмы черепа и мозга у меня сразу разошлись зрительная и слуховая память: в одном случае вижу букву или цифру, но не в силах сразу назвать их, в другом случае, я слышу какую-нибудь букву или цифру, но не в силах сразу представить образом их очертания. Об этом же самом я говорил, что таким же путем происходило у меня и с речью и воспоминанием: я вижу предмет какой-нибудь, какую-нибудь вещь, какое-нибудь явление и т. д., но не могу сразу произнести, назвать его, подчас и не вспомню за весь день, и наоборот — я слышу слово какое-нибудь, но не сразу представляю его образ, очертания, значение долго не вспоминаю».

В первые месяцы после ранения такое «невспоминание слов» было особенно мучительно. Забыты оказались самые простые слова, и их значения нужно было мучительно искать, перебирая и нащупывая, как нащупывает вещи человек, пробирающийся по незнакомой комнате в темноте. Слова не только не вспоминались; они начинали звучать чуждо, и часто ему приходилось делать мучительные попытки, чтобы вспомнить, что же они значат? И на это уходили долгие-долгие минуты, заполненные судорожными поисками.

«Иногда я слышу слово, «о не сразу пойму его значение. В первые годы ранения я подолгу не мог вспомнить из памяти данное слово, видя перед глазами нужный предмет, а заодно я также не мог вспомнить сразу образ предмета, когда мне называли какое-нибудь слово...