Потерянный миллион

— Мы нашли его лежащим на земле без чувств. Очевидно, кто-то подобрался сзади и ударил его по голове.

Осмотрев кухонную дверь, Джимми нашел в ней дна правильных круглых отверстия вверху и внизу. Просунув в них руку, легко можно было отодвинуть засовы.

— Я ничего не слышал, сэр, — заявил Филипп, придя в себя. — Я удивляюсь, как они ухитрились сделать это!

Джимми не удивлялся. Он знал, что в наборе инструментов современного взломщика обязательно должна быть бесшумная пила особого рода. Но для чего было произведено нападение на Джоанну? — размышлял он.

— Если бы они просто хотели убрать вас, они могли бы застрелить вас через проломленную панель. А они, очевидно, хотели увезти вас куда-то, чтобы держать заложницей. Ну, конечно! Как я не догадался раньше! Они хотели этим заставить Рекса покинуть свое убежище!

Теперь было ясно, что Кьюпи стал нервничать с тех пор, как исчез Рекс!

30

Ближайшие дни были наполнены серьезной работой для Джимми, так что он не видел никого из главных действующих лиц этой драмы. Но он ежедневно узнавал о здоровье Доры и услышал, что она собирается в Марлоу — место, где было маленькое поместье Кольмана, их деревенский дом.

Несколько дней спустя произошли три события, совершенно необъяснимых, благодаря своей кажущейся беспричинности.

В доме Кольманов производилась уборка, и экономка, сняв занавеси, собрала их в один сундук и сдала приехавшему на автомобиле служащему из фабрики химической чистки. По дороге сундук с занавесями пропал. Кто-то случайно видел, как какие-то люди на ходу перетащили сундук с ярлыком Кольмана в свой автомобиль и скрылись с ним.

На следующий день Беннет отправлял в Марлоу сундук с вещами и книгами Доры. На полном ходу поезда в багажный вагон проник неизвестный и, взломав ящик, перерыл все до основания.

Третий случай был серьезнее. Мистер Кольман собирался в Марлоу и потому отправил Беннета с ручным саквояжиком на вокзал. Автомобиль уже был перевезен в Марлоу, и Беннет поэтому шел пешком. В том месте, где дорога проходила мимо садиков, растущих у вилл, на Беннета кто-то бросился и, ткнув ему в нос губку с нашатырем, вырвал у него из рук саквояж. Когда Беннет очнулся, нападавший уже исчез. Саквояж валялся на траве и был раскрыт, содержимое его было перерыто.

Об этом случае было заявлено в полицию, и Джимми, узнав о двух предыдущих пропажах, снова ломал себе голову.

А тут еще приехала Джоанна и показала ему письмо от Доры.

«Дорогая!

Не приедете ли вы в „Риверсайд“ в Марлоу погостить у меня денька два. Место очень красивое, спокойное и скучное. Окна моей комнаты выходят на реку, и у нас есть превосходная моторная лодка, это не прельщает вас? Отец нанял двух дюжих садовников для защиты от Кьюпи. Я стараюсь забыть смерть бедного Лофорда и ужасный конец Паркера. Но это очень трудно. Отец будет приезжать изредка, но я постараюсь тактично помешать ему надоесть вам своими нескончаемыми разговорами. Пожалуйста, приезжайте!»

Джимми встревожился, прочитав письмо.

— Ваше путешествие туда мне совсем не нравится. Нам будет очень трудно следить за вами. Я могу охранять вашу безопасность, пока вы в округе столицы, но мне будет гораздо труднее организовать для вас отряд телохранителей в месте, подвластном бекингемширской полиции.

Но Джоанна была упряма, и в то же время она думала о Доре.

— Лондонский дом мне действует на нервы, и я должна хотя бы на время уехать. Кроме того, Дора так просит меня приехать и обещает охрану дюжих садовников. Пожалуйста, позвольте мне поехать!

Джимми невольно в отсутствие Рекса стал как бы опекуном и советником девушки, и эта роль пришлась ему в высшей степени по душе.

— Хорошо, поезжайте, хотя этим вы прибавляете мне забот. Нет, нет, — добавил он быстро, увидя выражение ее лица. — Поезжайте. Я думаю, Дора будет рада видеть вас.

«Риверсайд» находился на расстоянии одной мили от городка Марлоу. Дом стоял почти на самом берегу реки и был скрыт со стороны дороги полосой сосен; он был просторен и прекрасно обставлен. Джоанна уселась в глубокое плетеное кресло, стоявшее в ее огромной спальне, наполненной ароматом цветов, растущих перед домом; впервые за много недель она почувствовала себя спокойной. Венецианское окно выходило на маленький балкончик, нависший над входом. Она посмотрела вниз на поддерживающие балкончик столбы и невольно подумала, насколько тут легче выбраться из спальни и спуститься на землю, чем из ее комнаты в Кадоган-сквере. Она тихо рассмеялась.

«Нервы, дорогая моя», — сказала она сама себе.