Потерянный осколок

Наемник осторожно заступил мне дорогу, тем самым убрав меня из зоны предполагаемого удара. Мгновение и волколак, визгливо поскуливая, пятится назад, а его густую шерсть покрывает толстый слой инея. Смотрю на наемника, а у того глаза как лед и с вертикальным зрачком. Тут же холодок пробежался и по моей спине.

— Что т-т-ты… т-т-такое? — у меня даже зубы дробь отбивать начали от холода.

— Плохо, что ты видела. Но если попрошу сделать вид, что ничего особенного здесь не произошло, ты не согласишься.

— Правильно мыслит-т-те, т-т-так что вы т-т-такое?

— Я василиск, — я вздрогнула, — только на половину, — попытался успокоить он меня. Да только все зря, будто я не знаю, кто такие василиски.

Чистокровный василиск может одним взглядом заморозить до состояния камня три жертвы одновременно. Сила полукровок варьируется в зависимости от силы и расы родителей. Наемник, похоже, достаточно силен, и если бы у него было больше времени, то была бы у нас статуя волколака.

— Держит-т-тесь от меня под-д-дальше, — и я поспешила ретироваться. Ну их, василисков. Слишком они не постоянные существа.

У костра уже собралась вся честная компания, и, я так понимаю, ждали только меня и Салвана. Паля, кстати, тоже не на своем мини пастбище была.

— Выдвигаемся?

— Да, садись, — и Широ подвел ко мне кобылу. В этом не было необходимости. Паля прекрасно соображает. Но я все равно поблагодарила. Наверное, совесть за утро замучила.

— Спасибо.

— Мы подъезжаем к границе, будьте внимательны, здесь полно патрулей.

— Широ, а как мы прорываться будем? — подвела я кобылу к его жеребцу.

— Там около дюжины орков, не прорвемся. Через болота не выйдем, там еще и патрули ходят кроме трясины.

— А если замаскироваться? — не ну хорошая идея.

— У них артефакт читающий ауру.

— Вот недоеденный зомби, руку на отсечение даю, это троллем приласканный герцог постарался, — Широ и наемник одновременно уставились на меня.

— Какой герцог? — спросил эльф, но по лицу видно, этот же вопрос терзал василиска.

— Какой-какой, малеванный. Олсана который, чтоб у него мужское достоинство отсохло, некромант не добитый. Чтоб собственноручно поднятые мертвецы его сожрали с особой жестокостью.

— Ого, ты его явно недолюбливаешь, — высказался феникс и его тут же пихнули.

— Не перебивай…

— Ну заче-е-е-ем? — только и успела простонать я. Ну а дальше все по сценарию. Огонь, пепел, ритуальные песнопения и наш феникс как новенький. А вот у остальных морды вытянулись, кроме Вана, и они рыбок напоминать стали.

— Чего смотрите, уже ват как здесь топчитесь, а не соизволили узнать, с кем в путь собрались? — виновато повесили головы.

— Ты хоть имя им сказал?

— Да, его Ласкай зовут, — радостно выдал Алкай.

— Молодец, садись два.

— Ласкан я, — обиженно поправил только что возродившийся.

— Ты феникс? — это уже Широ блеснуть решил.

— Ага, но ты его не трогай, он от сильных прикосновений мрет как мухи. У него мама нимфа. Короче, у него спроси, он расскажет.

И следующий ват мы дружно слушали грустную историю частого успокаивания феникса и его причины. Прям лекция у научника. А потом как-то незаметно переключились на тему «как же пройти эту лешачью границу и надрать оркам пятые точки». Кто-то хотел их спалить, кто-то загрызть, тут оркооборотень взбрыкнул, ну оно и понятно, сородичей не жрут. Я через болота предлагала, меня обещались тогда лично утопить за такие бредовые идеи, еще и понаблюдать, как мой хладный трупик ко дну идет. Уверена, ко дну он кверху одним знаменитым местом пойдет. К нынешнему моменту все варианты закончились.

— А если поменять? — и все четырнадцать разноцветных глаз уставились на Малыша. Четырнадцать, так как Паля у нас мыслящее существо и тоже заинтересовалась, что же болезному в его дырявый котелок натекло и не исчезло в тот же момент.

— Ты о чем, Ванюш? — мне ж тоже интересно.

— Ну я про… — про что, мы так и не узнали. Наш идейный центр с лошади свалился. Ну сколько можно. Уже второй месяц в седле, а все упорно метет собой землю.

Кое как нашего валяшку подняли, и снова его пронзили перекрещивающиеся взгляды жаждущих. И ведь почти все уверены, что глупость сказанет, но всем до смерти интересно какую же. Да уж, любопытство не порок, а большое свинство. Похоже, мы любопытные свиньи.

— Ну-у-у, — не выдержал Ласкан.

— Что?

— Что поменять? — уже и орк вмешался, а я думала ему на все плевать с высокой колокольни. Ошиблась, он тоже массовым порокам поддался.

— А, это. Ну так ауры поменять, — и с надеждой на нас всех сгрудившихся над ним как мухи над… кхм… понятно над чем, смотрит. А мы нависли и застыли. Потому что не один здравый ум не придумал этого, а больной родил. Мы все попятились к своим лошадям, а кто просто в сторону, опустив низко головы. И не потому, что Ван сглупил, а потому что нам банально стало стыдно за свою тупость. Да уж, Ванька нас превзошел. Маразм крепчал, шиза косила наши ряды.

— Только один вопрос, — и я горда, что он пришел на ум мне первой, потому, что все до него дошли бы, так или иначе, — а как это сделать?

Все оживились, поняв, что не совсем тупики и еще не потеряли все позиции.