Потерянный шпион

Большой каменный дом в двадцати верстах к югу от Рутенбурга можно было смело назвать особняком, виллой или крепостью – в зависимости от того, к чему вы больше привыкли или тяготеете. Это было сооружение, сложенное из крупных, грубо отесанных каменных блоков такой толщины и массивности, что, вероятно, в случае осады могло бы выдержать попадания ядер, выпущенных из трехфунтовой пушки. В просторном холле первого этажа, возле разожженного камина сидели в креслах два человека. Они курили трубки, и запах дорогого изысканного табака, наверняка привезенного из-за океана, заполнял помещение и располагал к спокойной, неторопливой беседе. Оба собеседника были одеты в дорогого сукна, хотя и ношенные уже камзолы, в которых обычно ходят преуспевающие купцы или аристократы средней руки. Несмотря на штатскую или, как сейчас модно было говорить в Рутенбурге, партикулярную одежду, по тому, как они сидели, разговаривали, смотрели друг на друга, в общем – по тому неуловимому, что есть в каждом человеке и что очень трудно описать словами, но очень легко почувствовать, опытный наблюдатель сразу понял бы, что эти двое – профессиональные военные, причем оба – с юных лет. Впрочем, никакого опытного стороннего наблюдателя рядом не было, да и не могло быть – имение было огорожено высоким каменным забором, а ворота охранялись суровым привратником, по виду – отставным вахмистром, шести футов ростом с пышными черными, чуть с сединой усами и взглядом, мгновенно убивавшим в собеседнике какое-либо желание о чем-то спорить или что-то обсуждать.

Разговор продолжал хозяин имения:

– Видишь ли, дорогой Рэм, ты, конечно же, абсолютно прав в своей оценке горестных перспектив нашей Родины. Никогда еще за всю ее историю правительство не вело такую откровенно циничную антинародную политику. Ты прав также и в том, что, в отличие от эпохи Максимуса IV, эта антинародная политика проводится на фоне неслыханного развала всех структур власти, то есть, иными словами говоря, власть как никогда слаба и государственный аппарат являет собою сейчас не что иное, как карточный домик, который рухнет при малейшем дуновении ветра. Таким дуновением может стать падение цен на хлопок, выращиваемый у нас на Юге, или на уголь, добываемый на шахтах Севера. Это абсолютно справедливая точка зрения, и я с тобой соглашаюсь. Другое дело, что после неизбежного падения этого домика нынешняя элита благополучно убежит, унося с собой все наше золото, а мы останемся барахтаться в этом хаосе и крови. Это понимаем мы с тобой. Возможно, это понимают и многие другие простые люди, однако это нисколько не приближает нас к решению данной проблемы. Дело ведь не в том, а вернее – не только в том, чтобы все люди нашей Родины понимали, что страна катится в пропасть и необходимо что-то менять. Важно, чтобы они были единодушны в убеждении – как это менять! А здесь, увы, мы не имеем никакого единодушия, так как каждый наш соотечественник имеет свою, отличную от других точку зрения о том, как надо правильно жить дальше. Такое положение, кстати, выгодно как нашей нынешней власти, так и внешним врагам Империи, которые не жалеют денег для того, чтобы его поддерживать. Если рассматривать каждого подданного как кирпичик Великой Империи, а именно так нас и воспитывали с раннего детства, то нетрудно продолжить эту аллегорию и понять, что грозная крепость Империи скоро превратится в жалкую кучу битого кирпича. Именно ощущение неизбежности этой катастрофы и побудило нас, как ты, конечно же, помнишь, создать нашу Организацию.

Рэм это прекрасно помнил. Семь лет назад он, тогда еще только назначенный командиром флагманского фрегата Северной эскадры, молодой крузер-коммандер, неожиданно для себя получил письмо от своего старого друга, темника Сноу с приглашением посетить его родовое имение, расположенное к северу от столицы. В письме не указывались причины приглашения, и, будь оно прочитано посторонним, оно не могло быть понято иначе, как приглашение на светский ужин, которые бесконечно устраивали богатые рутенбургские бездельники. Крузер-коммандер, впрочем, сразу понял, что это не простой светский ужин – он слишком давно и хорошо знал темника и разделял его глубокое презрение к людям, способным без толку убивать время. Письмо могло означать только одно – он нужен Сноу для какого-то очень важного дела, причем дела неотложного. В противном случае тогдашний заместитель начальника штаба имперской Армии не стал бы зря тратить чернила.