Потерянный шпион

– Видите ли, молодой человек. Я готов принять ваши условия, так как нахожу их выгодными. Однако не кажется ли вам самому эта сделка несколько странной?

– Конечно, – ответил незнакомец, весело посмотрев ему в глаза. – Она не может не казаться странной, если не знать ее предыстории. Чтобы вы, почтеннейший господин Левитан, не волновались, я расскажу вам, почему я иду на нее. Дело в том, что я и начальник порта там, в Новом Свете, – закадычные враги. Он ненавидит меня очень давно, и я не вижу причин относиться к нему с любовью. Он неоднократно заявлял во всеуслышание, что посадит меня в тюрьму за контрабанду каких-то там растений – трав, скажем. Посмотрите на меня, господин Левитан, разве я похож на человека, способного на контрабанду?

С точки зрения Левитана, его гость производил впечатление человека, способного легко отрезать кому-нибудь голову, но он вежливо ответил:

– Ну что вы, конечно же нет. Едва только вы вошли ко мне, как я сразу же себе сказал: «Вот молодой человек из очень порядочной семьи».

Незнакомец еще раз ему улыбнулся:

– Вот именно, а этот негодяй, начальник порта, смеет грозить мне тюрьмой. Он уверен, что в этот рейс я отправился за контрабандным товаром. Вот я и подумал проучить его – нагружу судно камнями в ящиках и строительной известкой в мешках, рейс-то все равно порожний, он никогда не поверит, что это настоящий груз, и станет все это перебирать и пересыпать на пристани – опозорит себя на все Восточное побережье, сделавшись героем анекдотов. Ради такого удовольствия мне и денег не жалко! Мужчина, в нашем с вами возрасте, должен платить за свои удовольствия, вы согласны со мной, господин Левитан?

Визитеру было от силы тридцать лет, и Левитан оценил его юмор.

«Он конечно же врет, – подумал торговец, – никто не станет тратить такие огромные деньги на простую шутку». Но каким-то образом рассказ посетителя успокоил его, и он перестал страдать.

– Когда доставить груз к вам на судно? – спросил он посетителя.

– Завтра, если это возможно, – ответил судовой лекарь.

– Нет проблем, молодой человек, завтра он будет у вас…

Двумя днями позже, в половине шестого утра, когда первые лучи восходящего солнца заиграли веселыми отблесками на гребнях невысоких волн, в море в пяти милях от Зееборга дежурный корвет охранял вход в морской канал города. Природа позаботилась о том, чтобы Зееборг был прекрасным портом – на протяжении трех морских миль в продолжении русла большой реки две каменные гряды защищали фарватер с северо-востока и юго-запада, превращая его в прекрасный канал, где корабли могли спокойно проходить в гавань практически в любую погоду. В течение последних двух сотен лет трудолюбивые горожане улучшали созданное природой творение таким образом, что получился Большой Морской канал Зееборга – предмет гордости его жителей и основа их процветания за счет морской торговли. Сейчас, когда объединенная эскадра Запада стояла в гавани, вход и выход из морского канала строго контролировался западными моряками. Командир корвета, капитан-лейтенант Тардье был разбужен вестовым матросом.

– Вас зовет на верхнюю палубу вахтенный, господин капитан, – услышал он сквозь остатки сна. Он поднялся, присел на койке и потянулся, затем, надев свой китель и застегнув его на все пуговицы (дисциплина есть дисциплина, хотя бы и в пять утра), вышел на палубу.

– Что новенького, вахтенный? – привычно спросил он матроса.

– Господин капитан, посмотрите сюда, – ответил ему вахтенный и показал рукой на морской канал. Там и вправду происходило что-то необычное. Какое-то торговое судно, судя по флагу на грот-мачте – из Нового Света, остановившись посреди канала, медленно разворачивалось лагом к фарватеру, при этом на его палубе отчетливо наблюдалась паническая беготня, и из открытого люка, через который в трюм загружаются товары, валил густой дым.

– Поднимите аварийную партию и приготовьте к спуску шлюпки, – распорядился Тардье. Эти заморские пижоны никогда не были настоящими моряками, однако спасать их все равно придется – таков его долг. Он увидел, как на мачте аварийного торговца взвились, ярко освещаемые утренним солнцем, два флага – один в синюю клетку на белом фоне (или в белую на синем – это как вам больше нравится), и другой, пониже – сине-бело-красно-бело-сине-полосатый. «N» и «C» – международный сигнал бедствия. Вдруг это произошло как-то очень быстро, торговое судно приобрело ощутимый дифферент на нос. Было видно, как команда аварийного парусника торопливо спускает на воду шлюпки и грузит в них какие-то сундуки.

«Купцы всегда останутся купцами», – подумал Тардье. На его глазах торговый парусник все больше и больше заваливался на нос и оседал. Он все еще не осознавал, что происходит, – просто терпящее бедствие судно уходит под воду недалеко от выхода из морского канала…