Потерянный шпион

– Отлично, альтер камерад! – обрадовался зихерхайтскапитан. – Пиво – за мой счет!

Глава 18

Странник жил в Айзенвальде уже третий месяц. За это время он еще и еще раз неторопливо и обстоятельно обдумывал сложившуюся ситуацию и свой дальнейший путь. О нем забыли, это очевидно, по крайней мере, нет никаких признаков того, что ведутся его поиски. Лишь один раз, вскоре после того, как через город проехали несколько странных всадников, явно военных кавалеристов, переодетых штатскими, в трактире у старого Йозефа он увидел двоих, которые его насторожили. Один из них, помоложе, сидел за столом и обедал, а старший выспрашивал что-то у трактирщика, стоя возле барной стойки. Они были очень похожи на проезжих купцов, даже если можно так выразиться – слишком похожи. Ему показалось, что эти двое могут быть сотрудниками Департамента Государственной Стражи, приехавшими по его душу, но последующая их драка с орднунгполицаями рассеяла его сомнения – никогда полицейские не подняли бы руки на стражников. Да, скорее всего, о нем начали забывать. Для того чтобы решить, как ему поступить дальше, он нуждался в информации – хотя бы в тех ее незначительных крупицах, из которых опытный разведчик всегда мог составить подлинную картину происходящего. Был только один человек, который мог помочь ему, – это его учитель, Старый Гризли. Конечно же, вступить с ним в контакт было неимоверно сложно, и дело даже не только в том, что его трудно будет разыскать, – сам по себе такой контакт был необычайно опасен и для него, и для его учителя. Вне зависимости от того, был он объявлен предателем или погибшим героем, о его появлении Старый Гризли будет обязан сообщить руководству или, в случае недонесения, – сам станет государственным преступником. В то же время, какими бы доверительными ни были их отношения раньше, сам Гризли не мог быть стопроцентно уверен в том, что визит его пропавшего ученика не провокация, имеющая своей целью проверить его лояльность. Все эти обстоятельства Странник взвешивал на незримых весах своего воображения еще и еще раз, однако он не нашел другого пути – необходимо было двигаться в Нойнбург и искать Старого Гризли.

Он написал заявление, в котором указывалось, что податель сего, Якоб Шабес, подлекарь, просит освободить его от исполнения обязанностей в местной больнице в силу личных обстоятельств. Такое заявление было настолько типичным для молодого специалиста, разочарованного в провинциальной медицине и ищущего путей в столицу, что ни у кого не вызвало не то чтобы удивления, а вообще никаких эмоций – сотни ушли до него, сотни уйдут после.

Вечером того же дня он трогательно простился со своей хозяйкой, у которой он снимал комнату и которой оказался очень симпатичен. Хельга, красивая, крупная, необычайно привлекательная женщина лет сорока, вышла провожать его на крыльцо, едва сдерживая слезы. Ей нечего было сказать ему – они ничего не обещали друг другу и не строили никаких планов. Она нежно обняла Странника и тихим голосом спросила:

– Ты вернешься, Якоб?

Он не стал ей врать, тем более что он и впрямь не знал, что будет с ним уже завтра.

– Не знаю, милая Хельга, если я буду жив… ничего не могу тебе обещать.

Странник поцеловал ее и тронулся в путь по дороге, идущей на юго-восток к Нойнбургу, а она отвернулась, чтобы он не увидел ее плачущей. Хельга подняла свои прекрасные заплаканные глаза и посмотрела на запад – там, за горными склонами, в багрово-красных разливах садилось вечернее солнце. Она вспомнила свое детство. Мать любила рассказывать маленькой Хельге перед сном сказку о прекрасной стране, раскинувшейся за этими далекими горами; стране, где живут маленькие прилежные и послушные девочки, которые слушаются своих родителей и, вырастая, превращаются в прекрасных девушек – добрых, заботливых и трудолюбивых. И еще, говорила мать, там живут мужественные рыцари, смелые, добрые и сильные, которые женятся на этих девушках, причем каждая находит себе такого из них, который ей больше по сердцу. И потом у них рождаются замечательные дети, которые тоже становятся смелыми рыцарями и прекрасными девушками, и так от начала веков и до скончания времен, и все живут в мире и добре, потому что человек вообще-то и был сотворен для того, чтобы жить в мире и добре. И еще, добавляла всегда мать, там есть Любовь и Справедливость. Именно этого ей сейчас и хотелось и именно этого недоставало – Любви и Справедливости, которые она почувствовала сердцем в этом незнакомце, так неожиданно появившемся в ее жизни и так непонятно ушедшем…

Путь до Нойнбурга занял около недели, при этом Странника несколько раз подвозили на большее или меньшее расстояние ехавшие на своих телегах по каким-то хозяйственным нуждам местные словоохотливые крестьяне, которым он в благодарность рассказывал новости из городской жизни, всегда очень смешные и практически полностью им самим тут же придуманные, чем неизменно завоевывал их расположение.