Потерянный (СИ)

— Что они с тобой сделали? Рассказывай, — Константин постарался, чтобы тон стал дружелюбным.

— Они? — последовал мрачный ответ мужчины, — я уже не знаю толком, кто и что со мной сделал.

— Поподробнее, пожалуйста, — попросил Титов, — я ни о чём Адама не расспрашивал. Хочу обсудить всё лично с тобой.

Меткое попадание. Доверие нынче в почёте.

— В том прорыве, — Нильсону пришлось прокашляться. Голос подвёл его, — я столкнулся с одним из повстанцев. Файн, так он назвался.

Генеральный директор чуть склонился вперёд. Да, Адам предупредил насчёт Файна. Что тот успел наговорить?

— Я понял, о ком ты, — с металлическим спокойствием произнес Титов, — подобных ему киборгов мы перебили. Вместе.

Брайер кивнул:

— Да. Он — не обычный человек. Но дело совсем не в этом!

Кулаки Нильсона сжались. Челюсти мужчина крепко стиснул.

— Он показал мне многое — фотографии. Записи. Я что, когда- то был с ними?

Какой простой вопрос. И какой закономерный. И отчего- то лгать стало очень нелегко.

— Нет, не был, — Константин произнес это спокойным, терпеливым тоном учителя, поправляющего ученика, который допустил ошибку и никак не хочет её замечать, — но не вижу смысла скрывать, что очень этого хотели. В конце концов, заварили кашу они с твоей помощью, сам знаешь.

— Тогда откуда все это взялось?! — Брайер повысил голос, — не может ведь все оказаться…

— Подлогом? Конечно, не может, ты прав, — Титов покачал головой. На его губах неожиданно для собеседника появилась тень улыбки, — во времена, когда солдаты идут в бой одетыми в бронекостюмы, когда люди перемещаются через порталы, и даже никчёмные повстанцы бросают в бой киборгов, откуда бы взяться монтажу фотографий и записей?

Нильсон помрачнел. Ирония ударила в самую точку. И все же мысли мужчины продолжали бешено скакать. Сознание, и без того повреждённое, не знало, за что ухватиться, и что есть истина.

— Но всё, что рассказал Файн, — это прозвучало уже гораздо тише, — и что он показал. И солдаты, узнающие меня… все так складно у них. Это сбивает с толку. Сбивает!

Кулак Брайера вновь сжался.

— Это не будет складнее единственной правды, — отмахнулся генеральный директор, — но знаешь что? Просто ответь на вопрос.

— На какой? — спросил Нильсон скорее у стола, чем у Константина.

— На элементарный. Но ответь не мне, а себе самому.

ОПЗМовец прямо посмотрел в глаза другу. Бывшему другу… или всё- таки нет? Вот он, вопрос, ответ на который всё и объяснит.

— Кому ты веришь больше? Им или нам?

Прежде, чем собеседник открыл рот, Титов добавил:

— Не спеши отвечать. Подумай. Давай пока отвлечемся.

— На что? — это Нильсон выдавил из себя будто через силу, так тихо прозвучал вопрос. Мужчина казался потухшим, словно догорающий костёр.

— На день рождения Карла, — Константин в одно мгновение изменил тон, заставив его звучать непринуждённо, — под что- то крепкое ведь тебе всегда размышлялось лучше? Там мы сможем поговорить спокойнее.

Губы Титова сложились в дружелюбную улыбку. Лишь теперь черты Брайера чуть разгладились.

— Ты прав. Снова, — кивнул Нильсон, — я выберусь прогуляться?

Прежде, чем ответить, Константин быстро заглянул в мысли своего гостя.

Нет ничего подозрительного. Тот действительно просто собирался немного пройтись по коридорам административного здания и побыть в одиночестве.

— Спрашиваешь разрешения? — усмехнулся Титов, — не забывай: ты дома!

Снова лаконичным ответом стал простой кивок, после чего Брайер поспешил удалиться.

— Подойду к семи, — бросил он уже в дверях.

— Да- да, — Константин уже вывел на сенсорный экран очередной документ. С улыбкой он отметил, что в разуме Нильсона промелькнула мысль о подарке для Карла.

Неожиданно. Стоит ли приготовиться самому?

Что там говорил легионер? Официальный визит?

* * *

— Как он? — спросила девушка, тут же плотно сжав искусанные губы.

— Не волнуйтесь, состояние стабильное. Вообще, удивительно крепкий организм. Заживает очень быстро, — врач поспешил её успокоить, — кажется, даже на моей памяти он тут не первый раз.

В сознание Генри ещё не приходил. Сейчас капитан лежал, опутанный со всех сторон системами жизнеобеспечения: доставили его едва живым.

Страшнее всего для Линды было осознавать, кто сделал это со своим недавним другом. Она узнала так много, как только смогла, но теперь уже жалела об этом.

Теперь уже очевидно: даже выверенный план Файна провалился. И, значит, время пришло. Всё, о чем девушка говорила сперва с самим Генри, а потом с Томасом, стало реальностью.

Линда взглянула на Вайлда ещё раз. Тот едва дышал, да и пульс приборы фиксировали очень слабый. Со слов Тома, капитан потерял очень много крови, пережил болевой шок.

— Твоя жертва была не зря, — произнесла Тиль, — теперь я точно знаю, что обязана это сделать.

Врач сделал вид, что заинтересован собственными записями, чтобы не отвлекать Линду.

Но потом все же решил вмешаться:

— Мисс Тиль, если позволите, — осторожно начал мужчина, — нам сейчас нужно выполнить очередные процедуры.

— Да, да, конечно. Поставьте его на ноги, очень вас прошу, — попросила девушка.