Потерянный трон (СИ)

В одночасье кладбище затянуло белой пеленой. Разразилась столь сильная метель, что даже на расстоянии вытянутой руки нельзя было ничего разглядеть. Снежные хлопья кружились в воздухе, царапая лицо растерянного Анубиса. Раньше он был совершенно уверен в том, что не могло существовать ничего страшнее песчаной бури. Только сейчас он осознал, как сильно заблуждался. Ледяная морозная метель была куда страшнее всего, что он видел прежде. Поджав губы, он повел замерзшими плечами, бросив на снежного повелителя полный ненависти взгляд.

— Мне неизвес-с-стно кто ты, но поверь, я так прос-с-сто не отс-с-ступлюсь. Как долго бы ты не защищ-щ-щал эту милую кош-ш-шечку, она в конечном итоге окажется в моих чертогах, — ядовито прошипел шакал, изменяя свое обличие на божественное. — К тому же, не я один желаю ей смерти. А, как тебе извес-с-стно, девять жизней еще не означают бес-с-смертие.

Холод оставался все таким же невозмутимым и безразличным ко всему. Он и бровью не повёл. Стоило ему ударить босой ногой об снег, как тянувшиеся к Даше руки мумий покрылись толстым слоем льда.

— Все еще хочешь иметь такого врага как я? — голос Холода звучал столь громко, что девочка зажала уши руками. Блондин не обратив на это внимания, пнул одну из заледеневших рук мумий ногой. Та со звоном разбилась, рассыпавшись по снегу.

Анубис вздрогнул, морда шакала искривилась, словно от сильной боли.

— Чудовищ-щ-ще, — прошипел Анубис.

Губы Холода дрогнули в едва заметной полуулыбке.

— Именно, и куда более страшное, чем ты можешь предположить. Поэтому, сколько бы ты не старался, она никогда не будет тебе принадлежать.

Анубис хмыкнул.

— Это мы еще пос-с-смотрим.

Он щелкнул пальцами, и растворился в воздухе. Холод отступил на шаг, не забыв при этом расколотить парочку ледяных рук.

— Я и не подозревала, что ты можешь быть столь жесток, — тихо прошептала Даша, глядя на захрустевшие под его ногами ледяные осколки.

— Жесток? — голос юноши теперь вновь был мягким и звучал в сознании девочки, в то время как Холод даже не открывал рта. — Что есть жестокость? — присев перед девочкой на снег, он взял ее израненные ноги в свои руки, аккуратно прощупывая кости. Нет ли среди них поврежденных. Кажется, он остался доволен результатом. Провел рукой по ранам. Даша ощутила легкий холодок, а потом почувствовала, как те места, где прежде были рваные раны, сковал лед. С удивлением девочка смотрела на покрывший ее икры и щиколотки сверкающий иней.

— Не беспокойся, как только раны заживут, лед растает, — будничным тоном пробормотал Холод, оглядываясь по сторонам. — И где же, позволь поинтересоваться этот непутевый кот?

Поднявшись на ноги, Даша отряхнулась от снега, что кажется, совсем не понравилось Холоду. Он смотрел на нее с подозрением, словно подобным жестом она оскорбила его до глубины души. Девочка совсем не ощущала боли в ногах, и это приятно ее удивило. Все тело наполняла удивительная легкость, словно очень долгое время она отдыхала и теперь была полна сил.

— Ты нашла то, что искала, или этому пустынному шакалу удалось забрать осколок до тебя? — спросил Холод.

Даша оглянулась по сторонам. Только сейчас, после его слов, она вновь ощутила присутствие артефакта. Он находился совсем рядом, так близко, словно до него можно было дотянуться рукой. Большинство надгробий укутало снегом, и даже если бы артефакт находился в одной из могил расположенной неподалеку, девочка никогда бы его не нашла. Но как только стихла метель, и снег прекратился, аромат, что исходил от осколка, резко ударил ей в ноздри. Бледный золотистый свет пронзил толщу снега, оказавшись на поверхности, словно бледный солнечный зайчик, отброшенный осколком стекла. Даша бросилась к ступеням церкви, возле которых он появился. Забыв обо всем, она упала на колени, принявшись руками разгребать снежный завал.

Оставшийся в стороне Холод, смотрел на девочку с немым укором. Ему никак не удавалось принять суетливость и импульсивность людей. Как бы он не старался он никогда не смог бы постичь природу этого чувства. Он был холоден как лед, лишен всяких чувств и эмоций. Ему даже эта девочка была безразлична. Он пришел взглянуть на нее лишь потому, что дал обещание это сделать и дал обещание от скуки, которая одолевала его на протяжении очень долгого времени. Он даже не мог вспомнить, как давно он существует, есть ли у него сердце и всегда ли оно состояло из чистейшего льда или когда-то билось.