Потерянный во тьме (СИ)

— Спасибо будет достаточно? Или там ещё стакан воды предполагается? Я принесу, если ты меня отпустишь, — нажимая на слова, сказал Рамси. На какой-то момент гнев вытеснил собой страх. Неужели отец сам во всё это верит? Как бы убедительно он не говорил, Рамси не был дураком: по крайней мере, не попадался на один и тот же фокус дважды.

Русе нахмурился.

— Вздумал мне дерзить, щенок неблагодарный?!

— Вовсе нет, папа, — покачал головой Рамси. — Я же сказал тебе недавно, что всё помню. А ты помнишь? — склонив голову набок, Рамси сделал паузу.

Русе отпустил его и отодвинулся чуть дальше. В его ледяных глазах зажёгся огонёк любопытства. Возможно, впервые за все эти годы он решил послушать сына.

— Помнишь, когда мне было шесть лет, ты меня хотел утопить? Или как ты мне голову об стол разбил? Или как в подвале приковывал? Это. Твоя. Забота?

 — Я не собирался тебя утопить. Это просто недоразумение. Всё было для твоего блага, — резко ответил отец. — Ты не слушался, Рамси. Ты виноват, что меня разозлил, был бы послушным, такого бы не произошло.

— А когда я в реанимации лежал, это тоже для моего блага было? Или это недоразумение?

Русе поднялся и приблизился, навис над ним, и Рамси прижался к стене.

— Я сожалею, что так получилось. А теперь поедем домой. Хочешь видеться с Джоном — я не против. Он ведь тоже мой сын, — Рамси понял, что отец тоже не умеет извиняться. Хотя, он, наверное, и не считает себя виноватым.

— Я не поеду с тобой. Ты, правда, думал, что я выберу тебя? — поднял голову Рамси и усмехнулся в лицо отцу.

— В таком случае, запомни мои слова: я твой отец, и я твоя единственная семья. Джону быстро надоест с тобой возиться, играть в старшего брата, и ты снова вернёшься ко мне, — Рамси смотрел на отца широко открытыми глазами и молчал. В глубине души, боялся, что это окажется правдой.

Отец усмехнулся и растрепал ему волосы, как-то деревянно, а вовсе не ласково, как будто был не человеком, а роботом, не способный на эмоции, но желающим этим человеком притвориться. Он всегда был настолько холодным и бесчувственным, что в той сказке, которую Рамси придумал в детстве, отцу досталась роль короля вечных снегов и льдов. Сердце его тоже было ледяным. Русе похлопал его по щеке и сказал:

— Увидимся, дурачок.

Когда отец покинул кухню, Рамси ещё долго находился в ступоре. Вдруг он прав? Мать никогда не любила его и отец тоже, так почему же должен кто-то другой?