Потеряные

- А зачем они с нами идут? - Вдруг тревожно повернулся к Кириллу Пард. - Мы что, сами не управимся?

- Не знаю, - озадаченно запустил пальцы в лохматую шевелюру Кирилл. - Наверное, чтобы уговорить отпустить наших, может, выкупить, мы же Васильичу сколько денег отдали. - Но вдвоем нам реально не справиться. Ты, вон, еле ходишь, да и оружия нет.

- Мне бы только до этого ворья добраться, я их и без оружия… - прошипел, нахмурясь еще больше, Пард, но в глубине души, конечно, он понимал, что Кир прав. Израненные ноги нещадно болели, выбитое в сражении со стальной дверью плечо отдавалось тупой болью во всей правой половине тела, здоровенная шишка на затылке напоминала о себе тупой болью, а общее состояние было таким, как будто его недавно выпотрошили, запихали все обратно и небрежно зашили.

- Да ладно, у них там тоже трое не хилых бойцов. А еще у них Тир и девочки. Блин, когда уже пойдем? - заторопился Кирилл, вдруг представив, как пленников в это время уводят все дальше и неизвестно еще, сумеют ли они их найти.

- Слышь, Кирилл, отойди ка, - поманил парня Васильич, оказывается, какое-то время уже наблюдающий за шепчущимися друзьями. Кирилл радостно подскочил. Васильич ему нравился. - Ты к Катерине зайди, она тебе гостинчики собрала для ребят, да не отказывайся там, а то расстроишь.

Кирилл проскользнул на половину хозяйки. Катерина сидела на широкой постели, застланной традиционным лоскутным одеялом, и ее круглое доброе лицо было заплаканным.

- Ты не обращай внимания, это я так, - увидела смутившегося парня хозяйка и засуетилась. - Я тут собрала вам на дорожку покушать, да вот для твоей Травки, ее баночка с плесенью. Бери-бери, - продолжила она торопливо, заметив, что Кирилл порывается что-то сказать. - Она мне все рассказала, я записала, где что искать и как варить, все сделаем сами. А эта баночка, может, вам сейчас больше нужна. Вот еще кое-какие лекарства, немного, но кто их знает, что они там с ребятами сделали. - И женщина опять заплакала. Кирилл чуть сам не разревелся, столько доброты и заботы прозвучало в ее голосе. Справившись с собой, Катерина, не поворачиваясь к Киру, низко опустив голову, тихо и нерешительно спросила:

- А тебе обязательно нужно уходить? Там же Саша много человек отправляет, а ты бы с нами остался?

- Теть Кать, не могу я их бросить. Они мне жизнь спасли, вылечили. Я так не могу. Я вот схожу, попрощаюсь, провожу их, а потом вернусь. Я обязательно вернусь. - Голос парня дрожал, но был твердым. Катерина вдруг прижала его на мгновение к обширной груди и сразу выпустила. Кир неловко взял сумку с собранными подарками и быстро вышел. Всей спиной он чувствовал печальный взгляд бездетной женщины. С трудом парень заставил себя идти вперед, не оборачиваясь, и чуть не врезался в живот хмурому Васильичу. Тот сразу понял исход разговора с женой.

- Значит, не останешься? В последний раз, подумай. Мои бойцы лучше вас со всем этим справятся, тебе там совершенно делать нечего. А тут мы тебя усыновим, наследником сделаю, преемником. Катерину, опять же жалко. Детей у нас нет, а она к тебе привязалась.

- Дядь Саш, не могу, ну поймите вы, не могу я их сейчас бросить, - умоляюще посмотрел Кирилл в глаза атаману и то, что он увидел, ему не понравилось. Глаза хозяина станции смотрели холодно и неприязненно. Киру показалось, что что-то изменилось за последние несколько минут, хотя он не смог бы отчетливо объяснить, что именно. Как будто линии его судьбы щелкнули, сходясь в невидимой для него точке, и не ясно теперь, куда заведет его сделанный выбор. Кириллу резко расхотелось возвращаться на «Строгино». Настойчивость Васильича напугала парня. И в его интонациях было что-то… даже вроде угрожающее… Или показалось?

- Ну, ладно, сам решил, сам и расхлебывай, - резко отвернулся грузный атаман и, не глядя больше на притихших парней, отдал последние распоряжения. Боевики вышли, ребята - за ними.

- Хорек, погоди, - позвал Васильич, и шагнувшие было к двери телохранители вернулись назад. Остальные отошли на несколько шагов и присели на корточки в равнодушном ожидании. Только парни нервно наматывали круги вокруг, изнывая от нетерпения.

Кирилл маялся. Ему казалось, что он смертельно обидел благодетеля, который отнесся к нему по-человечески, пригласил жить с собой, собрался усыновить, вообще, одел, накормил, защитил, надоумил. Сколько потратил времени и продовольствия, не говоря уж об одежде. Парень вдруг резко остановился: