Потеряшка. Дикие земли лаори (СИ)

Сказать, что они были в шоке, это не сказать ничего. Честно говоря, и для меня это было, как взгляд в окошко на другой мир. Я показывал им фото из телефона, который провалялся всё это время выключенным в дупле, упакованный в целлофан. Даже сделал несколько фотографий теперь уже с ними. Он всё равно существенно сел, но осталось ещё немного заряда, и я листал пальцем фотографии, объясняя то, что мог. Фото родных и близких мне людей, панорамы различных городов, несколько фото и видео с парада, и всего одно видео, на котором моя жена проводит экскурсию по Будапешту. Мы дурачились тогда, и я всё время хотел его стереть, но так и не собрался, и теперь благодарил судьбу за это. С каждой минутой я всё уходил в себя и уходил, и когда телефон окончательно сел, я, молча поднявшись, вышел из-под навеса, где мы все сидели, и полез на своё дерево. Там, на своей любимой ветке, с которой так удобно было вечерами смотреть на небо и реку, я и просидел несколько часов. Меня никто не дергал, команда возилась по хозяйству, они готовили еду, разбирали снаряжение и тихонько переговаривалась между собой. Спустился я к ним уже когда день двигался к концу. Все сидели под навесом, и Химба протянула мне дощечку, на которой лежал ужин, несколько кусков рыбы, пучок дикого лука и ещё какой-то травы, и целая тушка куропатки. Кусок в горло не лез, но я с усилием поел, практически запихивая в себя еду. Химба присела рядом и погладила меня по плечу.

- Как ты?

- Нормально. Извините, расклеился, но сейчас нормально.

- Дим, ну раз нормально ответь мне на несколько вопросов, - аж потянулся ко мне Дван. Бедный, представляю, как он извелся после всего, что его пытливый ум увидел на фото. Пожалуй, ему было ненамного легче, чем мне. Хорошо, когда есть вещи, которые не меняются, например, любознательность нашего ученого друга. Импло посмотрел на него с некоторым неодобрением, но по мне так даже и лучше. Поговорить наверно нужно было мне самому. Да и вспоминая родных, я как будто встречался с ними.

- Валяй, давай свои вопросы, - улыбнулся я ему.

- Почему у вас такие высокие дома, что за гробоподобные громадины зеленого цвета с палкой впереди ездили на параде, ты их еще танками обозвал, в честь чего парад, что за треугольники и крестики были в небе, у вас тоже есть иканфы, но какие-то другие, почему вы ездите по другим городам, что такое отпуск, почему ты фотогр, фоторг, тьфу ты, запечатлевал своих родных на фоне каких-то зданий и большой треугольной вышки, созданной из металла, и зачем она вообще, как вы делаете такие предметы, которые ты назвал телефон, на которых остаются картинки, почему..

- Стоп! Дван, давай хотя бы на эти вопросы отвечу, а то забуду, какие задавал.

- Я напомню, не переживай, - усмехнулся он. А глазки то горят, ишь заинтересовался как. Но я его понимаю, от возможности заглянуть в совсем новый, неизвестный мир, любой будет приплясывать от нетерпения, желая побольше узнать об увиденном. Мне ли не знать.

Ещё два часа я рассказывал про свой мир и отвечал на вопросы друзей, в основном Двана. Здесь спрашивали совсем о другом, о бытовых вещах, о взаимоотношениях между людьми, семейных ценностях, об организации общества, и мне совсем не тяжело было отвечать на эти вопросы. Наоборот, я как бы вернулся домой. И это было здорово.

Светило почти опустилось за горизонт, остался даже не его край, а просто отблеск на небе.

- Ребята, давай за мной, кое-что покажу.

Мы забрались на дерево, и разместившись на "моей ветке", и на ближайших к ней, все лицом к реке, затихли наблюдая.

Ночь опускалась на речку, и на земли за ней, туман побежал по реке и перекинулся на тот берег, видно было, прямо осязалось, как всё засыпало вокруг. Туман, словно хищник, накинулся на противоположный берег, постепенно захватывая всё пространство, доступное ему. Причем проникал незаметно, вот вроде бы только что поляна была чистой и прозрачной, как вдруг, словно из ниоткуда, начала заполнятся дымкой, и только редкие деревья, самые высокие, возвышаются над ней, да ещё загривки диких лошадей, вставших в круг, мордами в центр, и уже заснувших. Где-то справа, закричала какая-то птица, но не задорно, а как-бы зевая, сообщая всем, что засыпает. Лес, речка, все успокаивалось, засыпало. Хотя, вот немного левее, на гладкой как стекло поверхности реки плеснула рыба, и круги вначале радостно, но постепенно засыпая, разбежались вокруг. Где-то ухнул филин, совсем вдали прорычал гринбарс, но как-то вяло, без интереса, вроде как повинность отбывал. Тише и тише. Все звуки замерли, свет, отраженный от Старшей сестры лился с неба, и вот он, казалось, издавал легкий шорох, он был осязаем. Мои спутники замерли, словно очарованные действом, и кажется, старались не дышать. Дерево под нами, словно растворилось, и мы висели над миром, одновременно погружаясь в нём. Мне захотелось заорать во всё горло. Почти каждый вечер, пока я жил здесь, было так. Исключительное, по своей энергетике место. Мои друзья, судя по выражению их лиц, тоже явно прочувствовали.

Глава 21.