Потеряшка (СИ)

Мой выход, цыганочка из-за печки. Работаем! Выходят из «Лендровера» двое, «Раджа» ясен пень, тип с кучей золотых цепочек на шее, даже с крестиком есть. А вот телохранитель, где такого нарыли, шкаф два на два метра. Шварцнегер рядом с ним — подросток. Тахир рядом со мной. Ахмед возле квадра, Анвар метров на десять сзади от меня. Подходят. От волнения начинаю, чушь пороть.

— АССАЛАМ АЙЛЕКУМ! — пытаюсь на бакинский манер произносить.

Лёгкий тычок от Тахира.

— «Раджа» индус!

— Айлекум Ассалам! — ответил «Шейх», смотрит на меня.

Да пропади всё пропадом.

— Хинди-Джорджи! Бхай! Бхай! — чуть не оговорился, руси, вместо джорджи.

«Раджа» заулыбался. Тахир подходит с половинкой банкноты, сошлось. Приглашаю присесть, чай. Полный восточный церемониал. Не торговая сделка, так, два путника встретились, поговорить, чайку попить. «Шейх» всё круги нарезает, косит недобро. Это нервное у него или имидж держит? Двое парней «Раджи» стоят у грузовика, один почти чёрный, как негр. Тамил? Второй, вроде индус как индус. Ну вот, легенду про Саида выдал. Вроде приняли. Кто их знает, эти люди всегда себе на уме. У нас один Ахмед, душман-душманом. Борода окладистая, шрам на лице. Кинжал, сабля. Гроза гор. Анвар студентик, борода недельная. Пусть не щуплый, но не рельефный.

Пошло за торговлю. Показываю бирюзу, лазурит. Так, подвижки есть, глаза загорелись. Дальше, наркота. На грибы стойку сделал. Никогда Саид много им не продавал. И тут больше килограмма сушёных. Достал по 10 монет всех видов. Оценили. Показал первитин. Недоумение. Объяснил, немецкий экстази. Даю баночку в подарок, для пробы. Радуется. Тахир молодца, поправляет меня. Больше сам ведёт разговор. Я ж только наблюдаю, типа знакомство. Тахир первую скрипку ведёт. «Раджа» спрашивает про золото. Уклончиво отвечаем, что есть немного. Главное, чем он ответит на монеты. Дальше пошло интереснее. Мол, заказ выполнен. Есть кожевенник, марокканец. Будем брать? Конечно, что ж не взять мастера. Есть русский военный, правда пожилой, но крепкий. Беру, заверните, пожалуйста. Дальше пошло оружие, принесли два гладкоствольных ружья, Ithaka Model 87 и Winchester Model 1300 Defender. Беру. Потом началась фантастика, принесли автомат Фёдорова, под патрон от японской «Арисаки». С ним 30 патронов. Видя, что я недоволен, выложили ещё помповый карабин «Сафари». Наш, российский. Калибр 7,62 на 51, магазин до 10 патронов. Где они берут нарезное? Причём наше! Принесли совсем интересные стволы. «Мосина — Бердана» и винтовку «Крнка». Я дурею в этом зоопарке! Реальная винтовка «Крнка»! Патронов к ней дают две сотни. Это слонобой с дымным порохом. «Мосина — Бердана», коммерческая переделка. Ствол от «Бердана-2», затвор от трёхлинейки, с расширенным магазином и переделанным патронником под патрон «Берданки». Всё беру, воинов надо вооружать. Пистолетов нет пока, но будут. Принято. Заказал патроны от «Weatherby» «H&H». Шикую! Принесли мешочек пурпурной краски, два золотых запросили за него, вот же цены. Говорят, больше пока ни у кого нет.

Тут выводят спецзаказ Саида, совсем молоденькую негритянку, на ней только тряпка по бёдрам. Девчонка совсем юная. «Шарёшки» шальные, трясёт её, как осиновый лист. Сердце дрогнуло. Изнутри стала наплывать пока ещё тихая ярость. Беру, конечно, беру! Собрал волю в кулак, читаю строки одного шаха иранского, написанные после посещения в гареме чернокожей наложницы. Читаю на старом персидском:

Ты черна, и слава богу!
Чернота угодна богу.
Чёрны буквы, что в Коране.
Чёрны ночи, что в Иране.

«Шейх» заулыбался, понял, наверное.

Тогда зачитываю рубаи Омара Хайяма:

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем, что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

И ещё:

Растить в душе побег унынья — преступленье,
Пока не прочтена вся книга наслажденья
Лови же радости и жадно пей вино:
Жизнь коротка, увы! Летят её мгновенья.

Тахир переводит, «Раджа» и «Шейх» цветут и пахнут. «Раджа» что-то говорит.

Тахир мне переводит, мол, они сначала не очень поверили, что я грузин. Начали предполагать, не есть ли это работа русской разведки. Но после стихов убедились. Русские никого не признают кроме своих, Пушкина и Лермонтова. А такие стихи может читать только настоящий ценитель Востока и живший на Востоке.